Нейронные сети. Нейронные сети и ИИ: самое сложное – понять, чего мы хотим Искусственный интеллект и нейроны и сети

Почти всегда, когда в популярной прессе встречается термин "ИИ" - этот лишь красивый термин для нейронных сетей, чтобы сделать статью понятнее для читателя (ну а ещё - заманить побольше читателей). Уже сложилась, видимо, такая культура среди обозревателей: видишь нейронную сеть - пиши, что это "ИИ".

По терминологии: ИИ - это программа, которая умеет учиться (самостоятельно в процессе своей работы получать знания и опыт) и эффективно использовать свой опыт в дальнейшем для более качественного выполнения некой задачи (задачи, для которой эта программа создана). Если это специализированная программа (например, для игры в шахматы) - её называют "слабым" ИИ, потому что её способность понимать (получать опыт) специально создана и адаптирована под шахматы. Уже создано много слабых ИИ. Например, Alpha Zero, основанная на нейронных сетях, и обучившаяся игре в шахматы самостоятельно с нуля, сейчас является претендентом на звание сильнейшего в мире шахматного игрока (она играет примерно на одном уровне и, возможно, даже превосходит лучшие шахматные программы, которые созданы классическим программированием на основе теории шахмат). Термин "сильный ИИ" (или же "ИИ общего назначения") зарезервирован для гипотетической программы, которая способна самостоятельно учиться разным задачам (то есть, в ней нет специального программирования под конкретную задачу). На данный момент ни одной такой программы нет и скорое появление (в ближайшие 5 лет) не предвидится. Разработки в этом направлении ведутся (в том числе, авторами упомянутой здесь Alpha Zero).

Заметьте, что в термине ИИ нет никакого упоминания нейронных сетей. Потому что этот термин описывает не какую-либо технологию, не инструмент, не средство. Термин ИИ описывает конечный результат (способность учиться и использовать изученное). То есть, ИИ может быть создан на основе нейронных сетей, а может быть, и без них (хотя, скорее всего, это, действительно, будут нейронные сети).

С другой стороны, термин "нейронная сеть" описывает как раз технологию (идею, подход) программирования. Идея в том, чтобы вместо того, чтобы программировать все действия программы команда за командой (как в классическом программировании), создать некоторую базовую структуру с самыми общими представлениями о том, с чем ей придётся работать. При этом эта структура основана на огромном количестве чисел-параметров (миллионы (миллиарды? триллионы?)), но они намеренно оставлены незаполненными (изначально там какие-то примерные средние значения и немного мусора). Во многом эта структура по принципу работы похожа на работу человеческого мозга (поэтому и называется "нейронная сеть"). Затем путём огромного количества (от сотен тысяч до миллионов), так сказать, "практических заданий" (программа выполняет работу и затем успешность работы этой программы оценивается), шаг за шагом определяется, какие конкретные значения всех этих параметров будут приводить к наилучшему результату. Этот процесс поиска наилучших параметров и есть обучение, получение опыта. Поскольку сама идея нейронной сети состоит в том, что она должна много обучаться, любая работающая нейронная сеть в какой-то мере является ИИ (если она хоть какую-то полезную задачу решает).

Итак, термин "ИИ" описывает идею. ИИ может быть основан на принципах нейронных сетей, а может на каких-то других. Термин "нейронная сеть" описывает технологию (которая, как пока что показывает практика, является наиболее многообещающей для будущего сильного ИИ).

Меньше года назад я читал интервью с главой Deep Mind (считается ведущей (или, как минимум, одной из ведущих) компанией в этой области). Он упомянул, что ИИ уровня человека, по его мнению, будет создан "через десятки лет" (цитата). Точнее сейчас сказать невозможно.

Снова напомню, что на данный момент не создан даже хотя бы "простенький" (хотя это, на самом деле, не просто) ИИ общего назначения, который обладал бы самосознанием и какими-то хоть сколько-нибудь интересными аналитическими способностями. Поэтому сейчас говорить об этом слишком рано.

Хотя в целом похоже, что в общих чертах уже понятно, как это можно делать, каким путём идти. Простые нейросети дают более простые результаты. Сложные многослойные нейросети, да вдобавок рекуррентные (когда выходы этой сети повторно направляются на входы, позволяя сети как бы сперва сделать первый вывод, а потом обдумать этот вывод, а потом обдумать решения, которые появились во время обдумывания, и так далее и так далее, постепенно двигаясь от сиюминутных деталей к общей картине, каждый раз абстрагируясь всё больше и больше) дают намного более впечатляющие результаты. Наблюдая за их работой, за процессом обучения, складывается впечатление, что они ведут себя (принимают решения) почти в точности такие же, как и человек, который учится этой же вещи (например, учится играть в шахматы). Нейросети приходят в голову примерно те же идеи примерно в тех же последовательностях, что и человеку. Наблюдается эволюция идей от примитивных сиюминутных (даже "сию-секундных") до сложных хитро-переплетённых идей, учитывающих множество нюансов.

Например, некоторые профессиональные игроки в шахматы, наблюдая за игрой Alpha Zero, говорят, что её игра не похожа на игру типичной шахматной программы. Один из профессионалов сравнил её игру с игрой некого очень разумного инопланетного существа (Гарри Каспаров, один из лучших игроков за всю историю шахмат, например, сказал, что её игра - это нечто среднее между игрой хорошей компьютерной программы и хорошего шахматиста-человека).

Так что складывается впечатление, что направление выбрано верно: рекуррентные нейросети. Чтобы получился человекоподобный ИИ, скорее всего, потребуется разработать сразу несколько новых типов сетей и удачно их скомбинировать вместе. Для этого нужно огромное количество расчётов, экспериментирования, проб и ошибок. А также огромное количество вычислительной мощности. Процесс тренировки такой колоссальной по размаху нейросети потребует много компьютеров. Очень много. Даже обучение такой относительно простой сети, как Alpha Zero, потребовала ресурсов, эквивалентных десяткам лет работы персонального компьютера. Нейросеть, способная думать, как человек, для своего обучения потребует в сотни (вряд ли так мало), тысячи или даже миллионы раз больше вычислений. Тем не менее, такие вычислительные мощности не являются непреодолимой преградой. Главное, энергия есть, её хватает, процессоров и памяти можно наделать сколько угодно, тут проблемы нет.

Ответить

Прокомментировать

») относятся к определенному типу модели обучения, которая эмулирует принцип работы синапсов в вашем мозге. Традиционные вычисления используют ряд логических операторов для выполнения задачи. Нейронные сети, с другой стороны, используют сеть узлов (которые действуют как нейроны) и аналогов синапсов (edge) для обработки данных. Входные данные проходят через систему и генерируются выходные данные.

Затем выводы сравниваются с известными данными. Например, скажем, вы хотите обучить компьютер распознавать изображение собаки. Вы пропускаете миллионы изображений собак через сеть, чтобы увидеть, какие изображения она решит принять похожими на собак. Затем человек подтверждает, какие изображения на самом деле являются собаками. Система отдает предпочтение пути в нейронной сети, который привел к правильному ответу. Со временем и спустя миллионы итераций, эта сеть в конечном итоге повысит точность своих результатов.

Отличный видеоурок за 30 минут рассказывающий основные принципы работы нейронных сетей. Очень советую посмотреть для понимания на базовом уровне.

Нейросетевые алгоритмы успешно применяются для решения сложных практических задач, традиционно считающихся интеллектуальными: распознавание лиц (и другие задачи распознавания изображений и объектов на изображении), управление беспилотными летательными аппаратами , медицинская диагностика заболеваний и т.д.

Конечно, технологии и методы искусственного интеллекта делают основной упор на ситуации, обладающие одной или несколькими следующими особенностями:

• алгоритм решения неизвестен или не может быть использован из-за ограниченности ресурсов компьютера,
• задача не может быть определена в числовой форме,
• цели задачи не могут быть выражены в терминах точно определенной целевой функции-критерия.

Однако, поскольку "знания? это формализованная информация, которую используют в процессе логического вывода ", то можно сказать, что нейросеть берёт факты (фактические знания о мире, представленные в виде обучающей выборки) и в процессе обучения формирует правила ? знания, описывающие найденный нейросетью способ решения. Эти правила принятия решения можно затем извлечь из нейронной сети и записать в одном из традиционных для классических экспертных систем формализмов представления знаний (например, в виде набора продукционных правил логического вывода). Но можно просто пользоваться построенным нейросетевым представлением алгоритма принятия решения, если содержательная интерпретация его менее важна по сравнению с возможностью получения способа решения задачи.

Возможность быстрого обучения и дообучения нейросетевых экспертных систем позволяет им отражать особенности быстро меняющегося внешнего мира и оперировать актуальным знанием, тогда как традиционный путь формализации знаний людей-экспертов более длителен и трудозатратен.

Искусственный интеллект в управлении непрерывным производством

Видеозаписи выступлений и дискуссий с совместной конференции Yandex Data Factory и «Газпром нефти» по применению искусственного интеллекта для задач непрерывного производства. Конференция прошла 13 сентября 2017 года в Санкт-Петербурге.

В рамках выступлений рассматриваются следующие темы:

Как выгодно «принять на работу» искусственный интеллект
Бизнес-задачи для искусственного интеллекта в непрерывном производстве
Машинное обучение в разведке и добыче
Моделирование и анализ данных в управлении непрерывным производством
Панельная дискуссия «Непрерывное производство 2050»
Как внедрять науку в бизнес и на какие грабли не стоит наступать
Дискуссия «Прикладные решения с применением искусственного интеллекта в непрерывном производстве»

Педро Домингос. Верховный алгоритм: как машинное обучение изменит наш мир

Описание

Машинное обучение преображает науку, технологию, бизнес и позволяет глубже узнать природу и человеческое поведение. Программирующие сами себя компьютеры – одна из самых важных современных технологий, и она же – одна из самых таинственных.

Ученый-практик Педро Домингос приоткрывает завесу и впервые доступно рассказывает о машинном обучении и о поиске универсального обучающегося алгоритма, который сможет выуживать любые знания из данных и решать любые задачи. Чтобы заглянуть в будущее и узнать, как машинное обучение изменит наш мир, не нужно специального технического образования – достаточно прочитать эту книгу.

Отзывы

Давненько я не читал такой одновременно назидательной, нагруженной и оптимистичной книги среди нехудожественной литературы! Книга оказалась очень крепким орешком, так как ее автор, известный американский разработчик с сфере искусственного интеллекта Педро Домингос совершенно не является популяризатором науки. Его цель совершенно иная - в первую очередь найти единомышленников, чтобы решить основную проблему современного машинного обучения - найти идеальный алгоритм, посредством которого любая информационная система смогла бы обучаться.

Сразу стало понятно, что Домингос не одну пятилетку работает в этом направлении, так как он замечательно владеет материалом и полностью владеет "матчастью", поражают новые и точные ссылки на разработки его коллег в той или иной области. Книга написана, с моей точки зрения, очень удачно, что позволит читателям, интересующимся информационными технологиями вообще и технологиями big data в частности, достаточно просто разобраться с текущей ситуацией в научном мире разработок по этому вопросу. Даже читатели, достаточно далекие от информатики, могут в общих чертах познакомиться с предлагаемыми идеями.

Ну, а Домингос, конечно, оптимист до мозга костей, молодец! Он понимает, что если бы научный мир смог отыскать такой "верховный алгоритм", то наш бы научный прогресс семимильными шагами смог бы продвинуться вперед, как будто как раз в ефремовскую ЭМВ - Эру Мирового Воссоединения. Он предполагает, что это супер-алгоритм должен сочетать элементы всех уже встречающихся в тех или иных областях умных алгоритмов, применяющихся в современных системах. Для этого нужно объединить приверженцев символических, генетических, эволюционных , байесовских, коннекционных алгоритмов. Что же, в этих мыслях есть неплохое зерно. Осталось разобраться с вопросом, сколько лет нам еще понадобится, чтобы "научить" наши компьютеры с помощью такой гипотетической композиции.

В любом случае, книга очень интересна, так как автор не остается на уровне рассуждений, а готов полностью окунуться в проблему и пытается "захватить в свои сети" все новых и новых оптимистов. Такие книги реально нужны для научного мира с одной стороны и могут воспитываться любопытное подрастающее поколение с другой. Автор (как и издательство МИФ) смогли преподнести мне неожиданный сюрприз. Книга действительно стоящая, заставляющая поразмышлять, порассуждать и помечтать о нашем ближайшем будущем.

Скачать книгу

Статьи рассказывающие про строение нейронных сетей, их виды и выполняемые ими действия.

Несмотря на большое разнообразие вариантов нейронных сетей , все они имеют общие черты. Так, все они, так же, как и мозг человека, состоят из большого числа связанных между собой однотипных элементов – нейронов, которые имитируют нейроны головного мозга.

Многие понятия, относящиеся к методам нейронных сетей, лучше всего объяснять на примере конкретной нейронно-сетевой программы.

Нейронные сети возникли из исследований в области искусственного интеллекта, а именно, из попыток воспроизвести способность биологических нервных систем обучаться и исправлять ошибки, моделируя низкоуровневую структуру мозга (Patterson, 1996). Основной областью исследований по искусственному интеллекту в 60-е – 80-е годы были экспертные системы. Такие системы основывались на высокоуровневом моделировании процесса мышления (в частности, на представлении, что процесс нашего мышления построен на манипуляциях с символами). Скоро стало ясно, что подобные системы, хотя и могут принести пользу в некоторых областях, не ухватывают некоторые ключевые аспекты человеческого интеллекта. Согласно одной из точек зрения, причина этого состоит в том, что они не в состоянии воспроизвести структуру мозга. Чтобы создать искусственных интеллект, необходимо построить систему с похожей архитектурой.

Июль, 2017

Описание процессов машинного перевода основанного на базе правил (Rule-Based), машинного перевода на базе фраз (Phrase-Based) и нейронного перевода В этой публикации нашего цикла step-by-step статей мы объясним, как работает нейронный машинный перевод и сравним его с другими методами: технологией перевода на базе правил и технологией фреймового перевода (PBMT, наиболее популярным подмножеством которого является статистический машинный [...]

Умоляю перестань мне сниться Я люблю тебя моя невеста Белый иней на твоих ресницах Поцелуй на теле бессловесномКогда-то в школе мне казалось, что писать стихи просто: нужно всего лишь расставлять слова в нужном порядке и подбирать подходящую рифму. Следы этих галлюцинаций (или иллюзий, я их не различаю) встретили вас в эпиграфе. Только это стихотворение, конечно, [...]

Хороший виртуальный ассистент должен не только решать задачи пользователя, но и разумно отвечать на вопрос «Как дела?». Реплик без явной цели очень много, и заготовить ответ на каждую проблематично. Neural Conversational Models - сравнительно новый способ создания диалоговых систем для свободного общения. Его основа - сети, обученные на больших корпусах диалогов из интернета. Борис Янгель [...]

В этой серии статей приведу краткий перевод с английского языка первой главы книги Майкла Нильсона “Neural Networks and Deep Learning”. Перевод я разбил на несколько статей на хабре, чтобы было удобнее читать: Часть 1) Введение в нейронные сети Часть 2) Построение и градиентный спуск Часть 3) Реализация сети для распознавания цифр Часть 4) …

Ноябрь, 2016

В компании Microsoft придумали, как сделать машинный перевод неотличимым от выполненного человеком. Результаты можно увидеть уже сейчас. Перевод с иностранного языка является одной из самых сложных компьютерных задач. Хотя качество машинного перевода значительно выросло за последнее время, оно ещё сильно отстаёт от качества перевода, выполненного человеком. Поэтому компания Microsoft начала использовать в своём переводчике самые современные [...]

Разработки в области нейронных сетей в этом году пережили настоящий бум. Свои алгоритмы мы продемонстрировали в Artisto и Vinci, Google - в AlphaGo, Microsoft - в ряде сервисов для идентификации изображений, были запущены такие стартапы, как MSQRD, Prisma и другие. Приложения на основе нейросетей мгновенно занимали первые строчки рейтингов, в первые десять дней после релиза [...]

В 1960-х годах появился новый подраздел информатики - искусственный интеллект (ИИ). Полвека спустя инженеры продолжают развивать обработку естественного языка и машинное обучение, чтобы оправдать надежды на появление сильного ИИ. Мы в 1cloud пишем в блоге не только о себе [клиентоориентированность, безопасность], но и разбираем занимательные темы вроде ментальных моделей или систем хранения данных на основе [...]

19 декабря в рамках лекционного проекта Фонда Егора Гайдара состоялось выступление кандидата физико-математических наук, руководителя проекта iPavlov и заведующего лабораторией нейронных систем и глубокого обучения Московского физико-технического института (МФТИ) Михаила Бурцева, в рамках которого он рассказал о перспективах построения искусственного интеллекта, работающего по образцу человеческого мозга. Модератором мероприятия выступил экономический обозреватель Борис Грозовский. Подробности лекции эксперта - в видео “Ъ” и стенограмме доклада.




Фонд Егора Гайдара при информационной поддержке “Ъ” запустил курс лекционного проекта «Экономический факультет» «Экономика наступившего будущего». В курс вошли четыре лекции, посвященные высоким технологиям,- криптовалютам, блокчейну, искусственному интеллекту и нейронным сетям, большим данным.

Первая лекция цикла «Экономика наступившего будущего», посвященная криптовалютам, состоялась 21 ноября. Подробнее - в материале “Ъ” «Криптовалюты: новая экономика или новая пирамида?» .

Вторая лекция состоялась 5 декабря и была посвящена перспективам внедрения искусственного интеллекта. Подробнее - в материале “Ъ” «Человек и машина - выгодный союз или жесткая конкуренция?» .

Стенограмма лекции




Когда меня пригласили прочитать лекцию, мне очень понравилось название цикла - «Экономика наступившего будущего». Я занимаюсь нейросетями больше десяти лет, но последние два-три года часто возникает ощущение, что будущее неотвратимо наступает. В этом плане название цикла как нельзя лучше отражает то, о чем я хотел бы рассказать и что мы могли бы пообсуждать после лекции. Соответственно, я планирую рассказать вам о том, что собой представляют нейронные сети и как они используются сегодня для создания интеллектуальных систем. Было также заявлено «как они изменят нашу жизнь», но об этом мы как раз сможем поговорить в более интерактивной форме, потому что тут, я думаю, вопрос открытый. Мне самому интересно, какие вы видите возможности, которых не вижу я.

Давайте начнем с того, что же такое искусственный интеллект. Попробуем определить предмет, про который мы говорим. Классическое определение искусственного интеллекта - это построение некоторых машин, которые будут обладать интеллектом, сопоставимым с интеллектом человека. Но возникает вопрос: зачем мы этим занимаемся? Зачем общество этим занимается? Здесь, мне кажется, есть две грани. Первая грань - это прикладная цель, которая в первую очередь приходит в голову, когда мы слышим об искусственном интеллекте. Мы хотим получить помощника, который, скажем так, дополнит наш естественный интеллект, позволив нам решать какие-то задачи. Как калькулятор сильно упростил нам жизнь, позволив сделать то, что еще сто лет назад считалось сильно интеллектуальным,- умножение, сложение, деление больших чисел. Это предок искусственного интеллекта. Вторая грань - если мы посмотрим на искусственный интеллект как на фундаментальную программу исследования, то на самом деле, так как мы хотим построить машину, сопоставимую по интеллекту с человеком, то мы неизбежно задаемся вопросом: что же представляет собой интеллект человека? Как говорил Ричард Фейнман: «Чтобы что-то понять, мне нужно знать, как это построить». Так и здесь. Строя искусственный интеллект, мы в каком-то смысле лучше разбираемся, как устроен естественный интеллект. И в этом смысле мы проникаем в область философии, то есть мы разбираемся с природой человека. Как устроен человек, какие у него мотивы, почему он ведет себя тем или иным образом. То есть это очень интересно именно с исследовательской точки зрения. Это, как мне кажется, основные причины, почему мы занимаемся искусственным интеллектом.

Давайте вкратце рассмотрим, как вообще мы можем строить искусственный интеллект. Представьте, что вы стали организатором проекта по созданию искусственного интеллекта. С чего вы начнете? Какие есть варианты? Первое - взломать голову. Мы исследуем, как состоящий из нейронов мозг решает какую-то задачу, и потом, понимая принципы, как эти составные части взаимодействуют, строим работающий алгоритм. То есть мы будем строить модель мозга из нейронов, и, соответственно, у нас получится искусственная нейронная сеть. Второй путь - разобраться, что такое интеллект. Мы можем взять людей, которые решают интеллектуальные задачи, и сверить процесс. Как они это делают, какие приемы используют, в какой момент у них возникает, например, доказательство математической теоремы. Потом мы попытаемся построить некую модель решения интеллектуальных задач, формализуем ее и будем пытаться запустить на компьютере, чтобы она порождала такие же интеллектуальные результаты. Это два основных подхода к тому, как вообще люди делают искусственный интеллект: один основан на моделировании биологической системы мозга, а второй - на рассуждении человека. Это то, что называется «символьный искусственный интеллект», а до недавнего времени называлось «традиционный искусственный интеллект» или «искусственный интеллект», но сегодня происходит переход с понятия «символьного искусственного интеллекта» на понятие «нейросетевой».

Вкратце история - как вообще появилось такое направление исследований, как искусственный интеллект. В середине прошлого века Норберт Винер придумал науку, которая называлась кибернетикой. Это наука, которая попыталась формализовать и построить модель организации, при этом отделив саму модель организации от субстрата, на которой эта организация может разворачиваться. То есть это может быть организация клеток в организме, может быть организация людей в обществе или организация каких-то механических артефактов, которые образует искусственный интеллект. Соответственно, зарождение искусственного интеллекта началось с кибернетики, с построения робототехнических машин, которые могли решать какие-то задачи. Они могли ехать на свет или, наоборот, прятаться от света, объезжать препятствия. Когда появились компьютеры, это открыло возможность для появления искусственного интеллекта именно в том виде, в котором мы его наблюдаем сегодня - как некоторой программы, которая управляет компьютером и может, например, давать осмысленные ответы. Бурная попытка применить алгоритм искусственного интеллекта к решению практических задач показала, что какие-то простые задачи мы можем решить достаточно быстро даже на тех примитивных компьютерах, которые появились в середине 1950-х - начале 1960-х годов. Одно из известных достижений того времени - программа «Логик-теоретик», которая на основании аксиомы смогла доказать все теоремы школьной геометрии.

У людей были очень высокие ожидания. Можно сказать, что был такой хайп искусственного интеллекта. Военные и правительства вкладывали кучу денег, и это вылилось в то, что мы называем «золотые годы искусственного интеллекта». Параллельно в тени развивался наш нейросетевой искусственный интеллект. При этом если мы почитаем, какие прогнозы давали ведущие исследователи в то время, то увидим, что в 1960-е годы они говорили, что через десять лет компьютер сможет выполнять работу среднестатистического человека. Такие заявления делались на регулярной основе всеми, и понятно, почему им давалось так много денег. Кто откажется от того, чтобы у него был робот, который через десять лет будет делать все, что делает человек? В связи с этим так же понятно, почему исследования искусственного интеллекта были заморожены. Когда те люди, которые давали деньги, через десять лет не увидели того, что им обещали, они решили, что все это пустое, и прикрыли финансирование.

Несмотря на это было наработано достаточно большое количество алгоритмов и подходов к решению задач. И они оказались применимы в некоторых узких областях. Оказалось, что можно построить экспертные системы на основании некоторых входных данных и описывающих ее состояние фактов и, например, диагностировать какие-то заболевания. В результате к искусственному интеллекту на некоторое время вернулись, но при этом сами системы не получили широкого распространения. То есть удалось закрыть несколько предметных областей, а дальше развитие уперлось в потолок. Одновременно возродился интерес к искусственным нейронным сетям, возникли всякие модели параллельных распределенных вычислений и так далее. И здесь удалось получить различные результаты по кластеризации и нейросетевой памяти. Но эти исследования так и остались в основном в рамках исследовательских лабораторий.

Начиная с конца 1990-х годов и до последнего времени в течение двадцати лет, мы наблюдали такую вялотекущую ситуацию, когда слово «искусственный интеллект» вышло из употребления нормальными учеными. Считалось, что если кто-то говорит, что он занимается искусственным интеллектом, это, наверное, не профессиональный ученый, а такой увлекающийся мыслитель-любитель, который пытается что-то сочинить. То есть человек не мог признаться, даже если он занимался искусственным интеллектом, что он занимается искусственным интеллектом. Поэтому это стали называть машинным обучением. Что значит машинное обучение? Это такой прагматический подход. Допустим, у нас есть набор методов - математическая статистика, методы оптимизации и так далее. Мы будем их использовать для решения практических задач и все это назовем машинным обучением. При этом удалось решить много интересных прикладных задач, и так продолжалось до 2012 года. А в 2012 году появился замечательный термин - «глубокое обучение».

Оказалось, что начиная с середины 2000-х годов нейросети снова стали набирать эффективность и показывать в лабораториях хорошие результаты. Есть задача категоризации изображений, когда имеется несколько миллионов изображений и тысяча категорий, и вам нужно по изображению определить, к какой категории оно относится. Соответственно, в 2010 году самый лучший алгоритм такой классификации давал ошибку около 27%. Но между 2010 и 2012 годом произошло очень сильное падение этой ошибки. То есть алгоритмы стали качественно лучше решать эту задачу. И если человек неправильно классифицирует изображения в конкретном наборе в 5% случаев, то алгоритм тогда делал 4,5% ошибок, а сейчас - уже 3%. Такой быстрый прогресс в данной области был связан с тем, что как раз здесь были впервые применены нейросетевые методы. А затем уже каждое решение, которое улучшало результат предыдущего года, было основано на нейросетях. Почему они называются глубокими, мы узнаем позже.

Так что же такое искусственные нейронные сети? Давайте попробуем разобраться. Начнем с того, что посмотрим, как устроены естественные нейронные сети. Обычно для этого изучается мозг лабораторных мышей С57black6 - такая линейка черных мышей. Одна из областей мозга называется гиппокамп. Чем она интересна? Тем, что это область, от которой очень сильно зависит эпизодическая память. В гиппокампе есть подобласть, которая называется «зубчатая фасция». Она позволяет распознавать очень близко лежащие друг к другу контексты, и, что самое интересное, в этой области происходит нейрогенез. То есть там на протяжении всей жизни у взрослого животного рождаются нейроны. Утверждение, что нейроны не восстанавливаются, на самом деле ошибочно - в мозге человека и других животных нейроны делятся и растут.

Что собой представляют отдельные нейроны гранулярного слоя зубчатой фасции? Нейрон состоит из трех частей: продолговатое тело клетки, дендритное дерево, которое принимает сигналы от других клеток, и тонкий отросток, так называемый аксон, который позволяет передавать информацию другим клеткам. Как это происходит? На дендритном дереве есть отростки, которые называются шипиками. На концах этих шипиков - синапсы. Из аксонов выбрасывается некоторое химическое вещество, которое называется нейромедиатором. Везикулы, которые наполнены нейромедиаторами, соединяются с мембраной и выбрасываются в межклеточное пространство. Чтобы почувствовать этот сигнал, нам нужно, чтобы другая клетка получила эти химические молекулы и каким-то образом почувствовала их. Для этого между клетками устанавливается так называемый синапс - такое уплотнение, в котором молекулы, специальные клеточные адгезии, связывают мембраны двух клеток. Также сюда вставляются рецепторы - это молекулы, которые позволяют определить, что присутствуют какие-то химические вещества. Таким образом, в синаптическую щель между двумя мембранами выбрасывается некоторое химическое вещество, молекулы, которые находятся на мембране постсинаптического нейрона, чувствуют это вещество, и сигнал передается внутрь клетки. Сигналы с разных частей нашего дендритного дерева собираются на теле, и клетка может, например, в какой-то момент решить, что она должна послать сигнал другим клеткам, которые находятся в мозге.

Теперь представьте, что в вашем мозге 80 млрд клеток шлют друг другу химические сигналы, и вы ощущаете, например, удовольствие от того, что придумали стихотворение, или вы наслаждаетесь какой-то прекрасной мелодией, или вы влюбились в кого-то. Все это определяется взаимодействием между этими клетками. А когда вы изучаете что-то новое, ваша память об этом новом и то знание, которое вы приобретаете, сохраняется в контактах. То есть клетки усиливают контакты друг с другом, как-то их модифицируют, и за счет этого мы можем обучаться, что-то помнить, чувствовать и управлять нашим поведением.

Теперь давайте попробуем смоделировать наш мозг. Как будет выглядеть простейшая, самая примитивная модель нервной клетки. Сверху у нас есть дендритное дерево, там же входы некоторого нашего алгоритма. На вход подаются значения Х1, Х2 Х3, Х4 и Х5. Число пропорционально тому объему нейромедиатора, который на нас выбросила другая клетка. Понятно, что какие-то клетки в момент времени могут этого вещества выбросить больше, какие-то - меньше. Соответственно, каждый раз эти Х1, Х2 Х3, Х4 и Х5 могут быть разными. Но чтобы почувствовать эти молекулы, нам нужен рецептор с другой стороны. Потому что если рецепторов ноль, то сколько бы на нас ни выбрасывали этого химического вещества, наша клетка ничего не почувствует. Чтобы смоделировать нашу чувствительность к этому веществу, мы ее описываем при помощи некоторого коэффициента W. Это называется - вес связи. Соответственно, если значение большое и вес большой, то мы их перемножаем и получаем большое влияние данного входа на нашу активность. Если же химический сигнал, который нам послали, нулевой, несмотря на то, что в другом месте может быть хороший синапс, то этот вход никак не повлияет на нашу активность. С другой стороны, при одинаковом объеме нейромедиатора тот вход, который имеет больший вес, сильнее повлияет на активность нашего нейрона.

То есть что мы делаем? Мы считаем, насколько каждый вход повлиял на нашу активность - просто берем, суммируем, перемножаем каждое значение на вес и подсчитываем их сумму. Затем мы должны определить Y. Обычно в машинном обучении то, что у нас поступает на вход нашей программы, называется Х, а то, что мы получаем на выходе - Y. Чтобы посчитать наш Y, делаем некоторое преобразование и рассчитываем функцию от суммы воздействия для того, чтобы смоделировать пороговое действие нейрона. То есть пока у нас порог воздействия не преодолен, наш нейрон не активен. Когда эта суммарная активность превышает порог, то в зависимости от функции - она называется функцией активации - мы можем регулировать порог, например, смещением, которое обычно называется W. При этом мы можем посчитать, какой выход будет у нашего нейрона. Обычно если у нас порог, про который я говорил, превышен, то значение Y будет большим, ну или стремиться к единице, а если маленьким, то будет либо минус единица, либо ноль, либо уходить в минус бесконечность, в зависимости от того, какую активационную функцию мы выберем.

Хорошо, мы поняли, что представляет собой отдельный нейрон. Но мозг состоит не из одного нейрона - у нас 80 миллиардов, а у мыши несколько сот миллионов. Теперь мы должны объединить эти нейроны в сеть. Что у нас происходит? Когда мы погружены в окружающий мир, то если мы посмотрим на зрительную систему, то у нас есть палочки, колбочки, фотоактивируемые клетки, которые в зависимости от того, сколько на них попало света, моделируют свою активность. Естественно, затем эти сигналы передаются по цепочке все глубже в мозг, и мозг пытается восстановить картину мира, который нас окружает. Соответственно, у нас есть входной слой нашей сети и есть некоторый скрытый слой. То есть вы идете по улице, переходите улицу, обернулись и вдруг увидели, что на вас мчится машина. У вас сигнал поступил, перешел в скрытый слой, ваша модель мира сработала и предсказала, что машина может в вас врезаться, если вы не ускорите шаг или не отскочите назад. И есть выходные элементы. Это мотонейроны, которые управляют вашим движением. Они приводят к изменению поведения - вы не идете спокойно, а пытаетесь отскочить в сторону или как-то грозите кулаком водителю, то есть предпринимаете какие-то действия. Таким образом, мы строим из наших нейронов многослойную нейронную сеть. Чем больше у нее слоев, тем она глубже. Поэтому глубокие сети - это те сети, в которых больше пяти, может быть, сотни слоев и очень много нейронов. Так мы принимаем решения.

Давайте немного упростим задачу, скажем, на примере классификации изображений. Как мы ее рассматриваем? У нас есть изображение. Что мы будем подавать на вход нашей нейросети? Мы будем подавать описание пикселей. То есть если у нас есть изображение 10х10, то там 100 пикселей. Предположим, у нас есть красный, зеленый и синий - соответственно, у нас есть 300 значений: Х1, Х2 - и до Х300. Предположим, мы решаем задачу: у нас есть много изображений, и нам для нашего бизнеса необходимо отличать кошек от Незнайки. Кошку мы пропускаем, а Незнайку не пропускаем. Потому что кошка должна ловить в подвале мышей, а Незнайка может сломать водопровод. Мы строим систему видеонаблюдения, где на вход подаем изображение, и есть два выхода - система должна выдать 1, если Незнайка, и 0, если кошка.

Чем задается правильность функционирования сети? Функция активации обычно фиксирована, соответственно, у нас есть пороги и W - вот эти веса. Вначале, когда у нас есть фотографии, мы не знаем, какие веса соответствуют в этой сети правильному решению. Нам нужно подобрать эти веса таким образом, чтобы ошибка по отличению Незнайки от кошки была минимальной. Здесь мы видим, чем нейросеть отличается от стандартного программирования. Потому что если программирование стандартное, мы подойдем к этой задаче как ИТ-программист: «Ага, я должен придумать, по каким признакам кошка отличается от Незнайки. Потом я напишу программу, которая в изображениях будет искать эти признаки кошки или Незнайки и при помощи условий - вот это кошка, вот это Незнайка - вычислять эту функцию». Мы же говорим, что мы не хотим знать, чем кошка отличается от Незнайки, нам плевать. Мы сделаем специальный алгоритм обучения, который сам построит такую функцию, которая будет решать нашу задачу. То есть мы не пишем программу руками, а мы как бы обучаем программу получать тот функционал, который нам необходим.

Как мы это будем делать? У нас есть некоторый набор примеров, это называется обучающая выборка, чем больше примеров, тем лучше. Например, у нас есть 10 тыс. изображений Незнайки и 10 тыс. изображений кошки, которых мы уже сфотографировали и для которых мы уже заранее знаем, где кошка, а где Незнайка. Теперь мы хотим на основе этих изображений подобрать веса таким образом, чтобы, когда у нас появятся новые изображения кошки и Незнайки, которых мы никогда не видели, система все равно могла их различить. Мы это делаем так. Сначала мы эти веса задаем случайным образом и начинаем подавать на вход изображения. Как вы думает, что будет на выходе, если мы зададим веса случайным образом? Можно назвать это бардаком. Система будет случайно называть ответ. И тут мы переходим к самой интересной части нейронных сетей - к так называемому алгоритму обратного распространения ошибки.

Как мы можем изменять веса? Мы их можем изменять следующим образом. Мы подали картинку, рассчитали все активности всех нейронов сначала в одном слое, потом в другом, и так во всех промежуточных слоях, пока не дойдем до выхода. На выходе мы имеем некоторый ответ, где Незнайка, а где кошка. Мы сравниваем тот ответ, который дала нейронная сеть, с тем ответом, который является у нас истинным. Потому что мы уже знаем все ответы для всех картинок в обучающей выборке. И рассчитываем ошибку. Если, например, у нас на выходе было 0,5, а нужно, чтобы была единица, следовательно, у нас ошибка минус 0,5. То есть мы как бы говорим о том, что нам не хватает минус 0,5 для того, чтобы дать правильный ответ по данному выходу. Или, наоборот, если у нас был слишком маленький выход, а мы его хотим увеличить, то у нас будет положительная ошибка. Затем нам нужно как-то учесть вклад весов в эту ошибку. Теперь нам надо узнать, как эти два нейрона и два веса повлияли на вклад в ошибку. Какие допущения мы можем сделать, чтобы посчитать разницу, насколько нам нужно каждый из весов изменить? На самом деле, мы видим, во-первых, активность этих нейронов, во-вторых, вес, и можем посчитать, какой из нейронов какой вклад в эту ошибку внес. Например, если этот нейрон не был активен, он был равен нулю, то он никакого вклада в эту ошибку не внес. С другой стороны, чем более активен нейрон, тем больший вклад он внес. Но если они были одинаково активны, то больший вклад в ошибку внес тот, у кого вес больше. Соответственно, изменение веса должно быть пропорционально ему самому, плюс пропорционально активности нейрона с предыдущего слоя и пропорционально производной нашей функции активации. Почему важна производная? Потому что мы можем вес как увеличить, так и уменьшить. И чтобы сместиться в правильную сторону, нам нужно учесть производную.

Значит, раньше у нас была ошибка только на выходе. Теперь мы посчитали ошибку для первого слоя нашей нейросети. Теперь вопрос в том, как мы посчитаем ошибку для следующего слоя? Мы применяем тот же самый метод, пока не дойдем до самых первых весов. Таким образом, у нас ошибка как бы растекается по нашей нейросети и веса корректируются. Этот алгоритм получил название метода обратного распространения ошибки, потому что ошибка распространяется как бы от выхода к началу. И это очень мощный алгоритм (метод обратного распространения ошибки.- “Ъ”), потому что его придумали в начале 1970-х годов, и с тех пор все нейросети только этим алгоритмом тренируются. То есть все, что я буду сегодня рассказывать, натренировано алгоритмом, который принципиально работает по такому же принципу. Как я говорил, нейросети возникли еще в 1950-х годах, но для того, чтобы изобрести этот алгоритм, потребовалось двадцать лет. А после понадобилось еще двадцать-тридцать лет, чтобы возникло глубокое обучение. Там были собственные проблемы. Все те архитектуры, которые вы сегодня увидите, очень сложные. Они все натренированы алгоритмом обратного распространения ошибки. Самые сложные пытаются даже смоделировать машину Тьюринга, то есть сделать универсальный компьютер на нейросетях.

Почему нейросети вдруг стали настолько эффективны? Оказалось, что нейросетевые методы проигрывают классическим методам статистики, если данных мало. Если у вас есть десять картинок Незнайки и десять картинок кошки, то нейросети применять бессмысленно. Вы не сможете их натренировать и не сможете получить хорошее качество работы. Однако если у вас есть 10 тыс. Незнаек и 10 тыс. кошек, то здесь нейросети побьют любые алгоритмы, построенные на классических методах. Пятнадцать лет назад ни у кого не было достаточных вычислительных мощностей, чтобы строить и обрабатывать большие нейронные сети, да и больших объемов данных, на которых можно было бы обучаться, не было. Только поэтому никто не знал, что если сделать сеть поглубже и дать побольше данных, то можно получить такие впечатляющие результаты. Но появились графические ускорители для расчета игр в реальном времени, и оказалось, что их можно использовать для того, чтобы тренировать нейронные сети, потому что там в матрице перемножаются такие операции, которые на этих ускорителях очень хорошо распараллеливаются. И это привело к той революции нейронных сетей, про которую мы сейчас узнаем.

Существуют три основных направления в области глубокого обучения. Это направление, связанное с компьютерным зрением, где нейронные сети пытаются что-то увидеть во внешнем мире, направление, связанное с предсказанием последовательности, где нейросети пытаются понять, что происходит в окружающем мире, и так называемое обучение с подкреплением, где нейросети учатся чем-то управлять. Рассмотрим каждое из них.

В компьютерном зрении основным алгоритмом является так называемая сверточная нейросеть. Что представляет собой эта модификация нейросети? У вас есть две функции - f и g. Функция свертки этих двух функций заключается в том, что вы эти две функции просто сдвигаете относительно друг друга на определенную величину, перемножаете все значения и складываете их. Соответственно, если у вас есть ступенька и треугольник и они друг с другом не совпадают, то функция свертки будет равна нулю, потому что эти функции вне этой области равны нулю. Но есть некоторая область значений сдвигов, для которой у вас, когда они максимально совпадают, значение функции свертки будет максимальным. Отсюда понятно, как мы можем это использовать для анализа изображений. У вас есть картинка и есть некоторый паттерн, который вы хотите найти в этой картинке, то есть у вас есть, например, Незнайка или кошка и вы хотите найти, где у этой кошки глаз. Вы можете закодировать некоторый паттерн яркости, который похож на глаз, и потом этим паттерном просканировать все изображение. Фактически вы вычисляете свертку изображения с паттерном глаза. Соответственно, в том участке изображения, который будет наиболее похожим на тот паттерн, который вы ищете, у вас функция свертки будет максимальной. Там вы сможете построить карту изображения, на которой максимальное значение будет в тех областях, в которых как раз ваш паттерн и находится.

А теперь представьте, что вы хотите распознавать сложные изображения, которые состоят из многих признаков. Что вы делаете? Фактически это у вас как один нейрон. У нейрона есть девять входов, выход, веса. Ваш паттерн - это веса. Вход - это фактически ваше значение яркостей. Вы перемножаете веса на вход этого нейрона, складываете их и получаете некое значение. Это значение - выход вашего нейрона, то значение свертки, которое вы хотите получить. Соответственно, вы делаете много нейронов, случайно задаете им веса. То есть изначально, когда вы решаете задачу, вы не знаете, какие признаки позволят вам отличить кошку от Незнайки. В принципе вы знаете, что у кошки есть полоски, а у Незнайки - шляпа. Для какой-то другой задачи будут другие признаки. И вы хотите универсальный алгоритм, который будет находить те признаки, которые будут наиболее информативны для разделения двух категорий. Соответственно, вы строите такую сеть, в которой на вход подается задача распознавания, соответственно, у вас есть некоторое число входных сверточных нейронов. Каждый из них строит свою карту признаков. Затем происходит определенная операция сжатия этих карт признаков, а потом эти карты признаков подаются на другие сверточные нейроны, и они ищут признаки уже в этих картах признаков. И так мы эту операцию можем проводить несколько раз, постепенно выискивая признаки все более и более высоко уровня абстракции. А затем эти карты признаков подаются на нашу полносвязную сеть прямого распространения, в которой наш сигнал передается от входных к выходным нейронам, и в конце у нас стоит классификатор. Вот так, очень просто, устроены сверточные нейронные сети.

Что сегодня мы можем сделать при помощи самых интересных сверточных сетей? Во-первых, мы можем локализовать объекты. То есть нейросеть может определить, что находится в некоторой рамке. Во-вторых, можем разметить и сегментировать изображение. В-третьих, алгоритм может определить пол и возраст человека. То есть если у нас было много примеров людей разного пола и возраста и мы натренировали нашу нейросеть предсказывать возраст и пол людей, то она нам будет предсказывать возраст и пол людей по изображению. В-четвертых, она может определять эмоции человека, если у нас был размеченный набор обучающих данных, в котором мы знали, с какими эмоциями присутствовал человек. Вот такие классные приложения. Сейчас любой разработчик может подписаться на сервис «Облачный Microsoft», загрузить свои фотки, и сервис через две минуты выдаст вам все эмоции или возраст с полом. То есть это, фактически, технологии, которые сейчас любой человек может использовать в своих продуктах.

Можно делать другие интересные вещи. Наверняка вы все слышали о приложении Prisma. Что мы можем сделать с его помощью? Мы можем перенести стиль одного изображения на содержание другого. Это как раз позволяют сделать наши сверточные слои. Мы можем найти, как признаки скоррелированы друг с другом в одном изображении, а потом перенести эту корреляцию признаков на содержание другого изображения. Ну и есть примеры того, как мы можем Храм Василия Блаженного раскрасить под хохлому. Такой быстрый инструмент, при помощи которого дизайнеры, например, могут совмещать какие-то две разные идеи. Мы можем научить нейросеть читать по губам. Если у нас есть субтитры и видео с человеком, который говорит, то мы можем отобразить его речь в тексте и построить такую нейросеть, которая предсказывает текст. Если у вас есть видео без звука, но видно, как человек говорит, то вы можете восстановить текст автоматически.

Но, оказывается, можно сделать и более сумасшедшие вещи. Есть такой подход - генеративные соревновательные сети (generative adversarial network - GAN). Это такой тип нейросетей, который использует автоэнкодеры - когда мы сначала кодируем изображение, а потом его восстанавливаем. Мы можем их использовать для того, чтобы натренировать хитрые генераторы изображений. То есть мы сначала преобразуем изображение в некое скрытое представление из нашего внутреннего скрытого слоя - это называется энкодер-часть, а потом подаем наше скрытое представление на вход декодера, и оно выдает картинку. Мы можем взять три картинки с изображением лица мужчины в очках, для каждого из них у нас будет скрытое изображение внутри нашей нейросети. Это будет некий вектор в некоем пространстве изображений. Теперь мы сложим эти три вектора и усредним. Получится некое усредненное изображение мужчины в очках. Потом мы возьмем три изображения мужчин без очков, подадим их скрытые представления на вход нашей нейросети, усредним векторы - и получим усредненное изображение мужчины без очков. То же самое мы можем проделать для женщины без очков. Итого у нас получилось три вектора. Теперь мы можем взять вектор мужчины в очках, вычесть из него вектор мужчины без очков и прибавить вектор женщины без очков. Тот вектор, который у нас получился, мы подадим на декодер, и наша сеть сама сгенерирует изображение женщины в очках, хотя она этой картинки никогда не видела. Могут быть варианты - очки с разной яркостью, женщина слегка не та, что мы прибавляли, но в целом эффект может получаться очень интересный.

Буквально пару недель назад на конференции NIPS компания InVideo представляла развитие этой технологии, в рамках которой вы можете на основе взятых черт знаменитостей сгенерировать усредненное изображение этих знаменитостей и даже синтезировать видео с этими людьми. Фактически вы можете создавать некие синтетические личности, которые будут присутствовать в ваших сериалах или фильмах. Так вы можете сэкономить кучу денег, потому что вам не нужно будет платить настоящим актерам.

Следующая задача - рекуррентные нейронные сети. Они могут предсказывать последовательности. Чтобы предсказать последовательность, нам нужно знать некую историю. В стандартных нейросетях у нас есть Х на входе, есть некоторый слой нашей нейросети, есть выход, и информация распространяется все время прямо. Если же мы возьмем другой отсчет времени, то наша нейросеть забудет о том, что она знала в предыдущем отсчете. Но для того, чтобы иметь возможность предсказывать, нам как раз нужно, чтобы нейросеть помнила о многих отсчетах времени. Как это сделать? Обычно это решается так: мы берем выход нашей нейросети за предыдущий момент времени и подаем эти значения ей же на вход, на слой нейросети. Что-то пришло в момент времени T, но пришло не только то, что передал ей предыдущий момент Т, но и то, что она сама выдавала в момент времени Т-1. Таким образом, мы сразу подаем параллельно два вектора. И на основании этого вычисляем значение выхода для момента времени Т. Получается, что нейросеть может сама себе передавать то, что она «думала» в предыдущий момент времени. Это позволяет сохранить информацию о предыдущих входах. Такой тип нейросетей и называется рекуррентным, потому что они имеют рекуррентные связи. Если мы подойдем в лоб к решению этой задачи, то рекуррентные нейросети работают не очень хорошо, потому что когда мы разворачиваем эту обратную петлю, то фактически наращиваем слои нашей нейронной сети. От момента времени 0 наша нейросеть будет погружаться все глубже и глубже - в момент времени 100 нейросеть наша тоже будет глубиной 100. Поскольку ошибка в обратную сторону распространяется, она постоянно растекается по нашей сети и затухает. Поэтому наша нейросеть очень плохо учится, так как каждый раз происходит умножение на некоторые коэффициенты и наши ошибки затухают.

Чтобы избавиться от этого затухания градиентов, в 1997 году исследователь Юрген Шмидхубер предложил заменить один нейрон на подсеть из пяти нейронов. То есть теперь слой нейросети состоит из «юнитов». Смоделируем ячейку памяти. У нас есть некоторые значения, которые хранятся в этой ячейке. Есть нейроны, которые могут управлять тем, что мы можем что-то в эту ячейку памяти записать, что-то из нее считать и вывести наружу. При этом управление ячейкой осуществляется индивидуально своим набором нейронов. Веса этих нейронов тоже обучаются - и в этом вся красота полученной архитектуры. Когда мы из этих ячеек построим большую нейросеть, они все будут обучаться с помощью алгоритма обратного распространения ошибки. То есть алгоритм у нас остается тот же самый, даже несмотря на то, что сеть у нас значительно усложнилась.

Это позволило, например, создать систему машинного перевода. Буквально год назад Google заменил свою старую систему машинного перевода на нейросетевую - значительно лучшего качества. По сравнению со старой версией машинного перевода Google 2015 года человеческий перевод получал гораздо больше оценок. Но по сравнению с новым нейросетевым алгоритмом Google, который используется сегодня, оценки человеческого перевода сопоставимы. На самом деле переводом вы пользуетесь каждый день - когда забиваете что-то в поиске, то второй и третий по значимости сигнал по тому, какой ресурс вы получите в выдаче на первой странице, тоже определяется нейросетями. Представители Google все время показывают график, в котором с каждым годом все больше и больше внутренних проектов используют нейросети и глубокое обучение. Если в 2012 году это были один-два проекта, то сегодня - около 5 тыс. Фактически нейросети - это та технология, которой вы пользуетесь каждый день, хотя, быть может, даже этого не подозреваете. Некоторые люди, которые этим занимаются, провозгласили, что нейросети и искусственный интеллект - это новое электричество. В том смысле, что это та технология, которой мы пользуемся, не замечая, но она плотно вошла в нашу жизнь.

Какого же эффекта мы можем достичь с помощью этих рекуррентных нейросетей? Я покажу вам результаты, которые поразили меня до глубины души. Если бы мне кто-то сказал за месяц до этого, что такое возможно, а это было летом 2015 года, я бы ответил, мол, ребята, я занимаюсь нейронными сетями десять лет, не надо мне рассказывать сказки. Но когда мы сами взяли нейросеть, провели ее обучение и увидели результат, который она выдает, то убедились, что это на самом деле так. Мы решали задачу моделирования языка. Формально это задача предсказания следующего символа. Например, у нас есть куча текстов Достоевского. Мы подаем на вход нашей нейросети 100 символов (букв, включая пробелы и знаки препинания) из произведений Достоевского, и ее задача - предсказать следующий символ. Этот символ мы можем снова подать на вход и предсказать следующий - и так далее. Но нам не хотелось экспериментировать на Достоевском, поэтому мы взяли субтитры к сериалу - примерно 10 млн слов из «Хроник вампиров» и еще чего-то. На этом материале сеть училась предсказывать следующие символы.

Итак, задача: есть 100 символов, нужно предсказать 101-й. Мы выложили в интернет интерфейс, где можно было забить какую-то начальную фразу, а нейросеть пыталась ее продолжить. Я отобрал наиболее интересные результаты. Человек пишет: «Ты глупый». То есть на вход нейросети подаются все эти буквы, пробел между «ы» и «г», а также перевод строки. И она предсказывает следующий символ: «К» большое. Мы подаем эту «К» ей на вход, она предсказывает следующий символ «а», подаем на вход «а» и т. д. - в результате получаем сгенерированную фразу: «Как насчет “привет”». Когда мы анализирует этот ответ, он выглядит абсолютно логично. Причем у него есть особенности: почему нейросеть сказала про привет? Если это начало диалога, то логично, что с фразы «ты глупый» не начинают. Поэтому нейросеть говорит: «Как насчет “привет”», причем слово «привет» закавычивает, давая понять, что это слово относится не к ней самой. Так что пусть у нашей нейросети и нет научной степени по филологии, но уж знания русского языка у нее глубокие.

Другой пример. Я попытался задать более сложный контекст, чтобы нейросети было непросто ответить. Вопрос: «Какой чудный вечер. Не правда ли?» Это довольно длинная последовательность символов, два предложения, много пробелов, знак вопроса. Вот ее ответ: «Ты действительно думаешь, что я буду помнить об этом?» Здесь ничего про вечер не сказано, ответ вопросом на вопрос. Но если мы попытаемся проинтерпретировать, то это вполне осмысленно. То есть если вечер чудесный, то подразумевается, что тот, кому про это сказали, захочет это запомнить. Отсюда такой ответ нейросети. И отдельно обратите внимание, что она (нейросеть.- “Ъ”) еще и знаки препинания правильно расставляет, и ошибок в словах не делает. И это при том, что мы в нее не закладывали правил русского языка, словаря слов, никаких грамматических основ - мы дали нейросети только последовательность символов. Мне кажется, что в таких условиях выдача подобных ответов - просто поразительный феномен. Я до сих пор удивляюсь: как она может это генерировать?

Еще один пример. Здесь вообще получился очень жизненный диалог. Человек: «Ты дура». Машина: «Так почему тебе не все равно?» Человек: «Потому что мне с тобой жить!» Машина: «Ты совсем не такой!» Человек: «Ты обиделась?» Машина: «Угу». Покажу еще пример ее работы. Человек: «Забавно, но ты всего лишь программа и никогда не сможешь мыслить». Машина: «Конечно, дело в том, что сейчас не лучшее время». Все логично, да? Но это ваша интерпретация, нам не известно, что на самом деле нейросеть имела в виду, это же все из сериалов.

А теперь - про разнообразие, которое порождала нейросеть. В принципе эта нейросеть является вероятностной моделью текста, она выдает вероятность следующего символа, но не точно, какой будет следующий символ. И мы можем пропорционально этой вероятности выбирать. Таким образом, мы можем генерировать разные последовательности. В одном случае на один и тот же вход мы выберем одну букву, в другом случае - другую. Мы подаем на вход предложение: «Алиса теперь счастлива». И просим нейросеть продолжить. Предсказать, как бы эта последовательность продолжалась. Везде продолжение начинается со слова «она». То есть нейросеть как бы улавливает, что здесь было про Алису и «счастлива», пол того субъекта, про который идет речь. В некоторых ответах есть нечто, что коррелирует с тем, что она счастлива. Например: «Она выглядит прекрасно». Или она была на концерте, поэтому она счастлива. Или она великолепна или влюблена, поэтому она счастлива. Или вот: «Она в опасности». Видимо, счастливые люди с большей вероятностью попадают в опасные ситуации, чем несчастливые. Можно сделать такой вывод. Или например: «Алиса попала в беду». Здесь мы видим, что тональность уже сменилась: «А она не знает кто ты», или «А она изменила свою жизнь», или «Она не собирается никого убивать». Раз она попала в беду, в ответах появляется что-то уже тревожное. А откуда появились эти нотки, мы не знаем. То есть нейросеть зачем-то вставила эти нотки. Из субтитров. Там были знаки ноток.

Но, видимо, в субтитрах все-таки больше про женщин, потому что на женские затравки она отвечает более осмысленно, а на мужские, наверное, не хватает статистики. «Джон теперь счастлив». - «Да, на дворе 800 фунтов на каждом месте», «Преступление в тысячу тысяч градусов по матче», «В самом деле собирался позволить себе просто бросить все на свои места». То есть осмысленность ответов сильно пострадала, хотя предложения изначально схожие. А вот «Джон попал в беду» - совсем тяжело: «Свиньи собираются в Старлинк-сити», «И когда он вернулся, я выбросил его в офис», «Он был не таким как был в прошлом году», «Сверхъестественное, ваша честь, это был не мы».

Я не знаю, насколько это вас впечатлило, меня это впечатлило очень сильно. Мой прогноз был бы такой, что, возможно, нейросеть сможет выучить некоторые слова из пяти букв и воспроизводить их в некотором случайном порядке. Но под прогнозом, что она сможет без ошибок генерировать такие длинные фразы, которые можно осмысленно интерпретировать, я бы, честно говоря, никогда не подписался.

Давайте я еще быстренько расскажу о том, о чем все волнуются в последнее время. Нейросетевое обучение с подкреплением. Это такой подход, который необходим для того, чтобы выучить некоторые действия у агента. Каждые действия агента как-то при этом меняют среду. В предыдущих задачах мы прогнозировали, но не влияли на саму задачу. Мы не влияли никак на изображения, которые классифицируем, не влияли никак на последовательность, которую мы генерируем. А здесь наша задача ставится так: мы хотим повлиять на тот вход, который у нас есть, чтобы привести в то целевое состояние, которое нам необходимо. Агент - это некоторый субъект, который может воздействовать на окружающую среду. Мы не знаем, как решать эту задачу по обучению агента. Но мы знаем, что такое хорошо и что такое плохо. Поэтому мы можем в те моменты, когда агент достигает той цели, которую мы перед ним поставили, давать ему некую величину, которую мы называем наградой или подкреплением. Таким образом, нам необходимо получить алгоритм, который будет по последовательности и по наградам выучивать такие действия, которые в данной ситуации будут максимизировать награду.

В 2016 году в журнале Nature вышла статья, где был описан достаточно универсальный алгоритм, который научили играть в игры Atari. И он попал на обложку журнала Nature. Если вы знаете, журнал Nature - это один из наиболее авторитетных и престижных еженедельников в мире науки, где публикуются действительно научные статьи. Если ты напечатал статью в Nature, то твой авторитет среди ученых очень сильно возрастает. Бывают, конечно, исключения, но в основном там действительно публикуются очень важные с точки зрения науки работы. Как ставится задача? У нас есть 49 игр Atari, мы подаем на вход нашей нейросети картинки из этих игр, но никак не объясняем правила. Мы будем одну и ту же нейросеть учить на разных играх и хотим, чтобы она на всех играх училась хорошо. Но нейросеть одна, и под конкретную игру она подстраивается только в процессе обучения. Заранее мы ничего не закладываем.

Соответственно, у нас есть картинки, которые попадают на вход нашей нейросети, но вы все знаете, что такое сверточные сети - я рассказывал полчаса назад. Сверточные нейросети преобразуют картинки, выделяют признаки, и на выходе нейросети она выдает действие, которое управляет джойстиком. Соответственно, команды от джойстика передаются в симулятор игры, и он управляет поведением игры. Когда вы набираете очки, ваш агент получает подкрепление, и задача агента - увеличить эти очки. То есть здесь мы не говорим ему напрямую, какие действия выбирать, а просто в тот момент, когда он увеличил очки, говорим, что это хорошо. И задача - обучить этот алгоритм. Например, нейросеть управляет подводной лодкой. Задача: рыб - уничтожать, водолазов - подбирать и время от времени, когда кислород заканчивается, всплывать и заряжаться кислородом. Нейросети это удается не всегда, иногда она погибает. Но оказывается, что этот результат нашел не только научное признание и попал на обложку журнала Nature, а был получен некоторым стартапом, и за пару месяцев до того, как это было опубликовано, этот стартап купила компания Google. При этом из результатов у этого стартапа были только те, которые они публиковали в журнале Nature. Как вы думаете, за сколько компания Google купила этот стартап? За 600 миллионов.

Следующий вопрос. Что связывает Гарри Каспарова и Ли Седоль, чемпиона по го (игра.- “Ъ”)? Правильно. Их обоих победил искусственный интеллект. В 1997 году DeepBlue обыграл Каспарова, а чемпиона го обыграли в прошлом году. Почему так? До последнего времени считалось, что го - очень сложная игра. Это связано с количеством вариантов, которые нужно перебрать, чтобы рассчитать все возможные исходы игры, и описывается так называемым коэффициентом ветвления. То есть во сколько возможных состояний игры мы можем перейти из текущего состояния игры, совершая разрешенные в игре действия. Для шахмат средний коэффициент ветвления - около 35. А в го этот коэффициент ветвления - 250. Соответственно, вы понимаете, что когда мы идем вглубь, то каждый раз мы умножаем на это число. И понятно, что для го мы очень быстро получаем такое количество вариантов, которое превышает число частиц в наблюдаемой вселенной, и перебрать их не представляется возможным. Нужен какой-то другой вариант решения этой задачи. Если в шахматах мы можем в лоб рассчитать варианты для очень большого числа позиций и тупо знать те ходы, которые нужно сделать, чтобы выиграть или не проиграть, то в го это гораздо сложнее. Многие люди говорили, чтобы распознавать все ситуации, нужна интуиция.

Тот же самый стартап, который купили за 600 миллионов, через год снова появился на обложке журнала Nature. Теперь он предложил алгоритм, который, глядя на доску, мог выдавать оценку того, насколько эта позиция хороша, то есть достаточно быстро предсказывать. Вы можете скомбинировать это предсказание с алгоритмом поиска по дереву и при помощи нейросети оценивать позиции и раскрывать только те, которые являются наиболее выигрышными. Таким образом, вы делаете не полный перебор, а только под дерево, которое является наиболее перспективным в данный момент. Этот алгоритм - версия AlphaGo (в статья была опубликована версия AlphaGo Fan) - и обыграл Ли Седоля в Го. Тогда программы в го играли на уровне хорошего любителя, но не профессионала. Чтобы обучить эту версию, нужно было 176 графических процессоров на распределенном кластере. И она выиграла у чемпиона Европы со счетом 5:0.

Затем появилась адаптированная версия программы - AlphaGoLee. Она использовала 48 Tensor Processing Unit - это типа TPU, но специально адаптированных под нейросети. У Ли Седоля она выиграла со счетом 4:1. Потом была AlphaGoMaster на 4 TPU, которая выигрывала у профессиональных игроков со счетом 60:0. Буквально месяц назад появилась программа AlphaGoZero, которая на 4 TPU на одном компьютере (уже не на кластере) обыграла со счетом 100:0 ту версию программы, которая обыграла Ли Седоля, и со счетом 89:11 - версию AlphaGoMaster. Следующую версию опубликовали несколько дней назад - AlphaZero. Она, опять же, на четырех TPU со счетом 60:40 сыграла против AlphaGoZero. Первая версия программы AlphaGoLee сначала тренировалась на реальных играх. То есть была взята база данных игр, и на ней программа училась играть, как человек. А вот программы AlphaGoZero и AlphaZero - почему Zero? Потому что они вообще не использовали никакой информации от человека. Как они училась? Просто играли сами с собой и обучались на своих играх. И вот так хорошо обучились.

Теперь вопрос. Зачем компания Google купила эту штуку? Она взяла этот алгоритм, который использовался для игр, и приложили к задаче управления охлаждением дата-центра. Теперь в момент, когда включается нейросетевое управление, потребление падает, когда выключается - возвращается к старому уровню. В среднем экономия около 40%. Google поддерживает огромное количество дата-центров, чтобы обеспечить качество сервиса, и для них экономить по 40% на электроэнергии, а для дата-центров электроэнергия - вообще основная затратная статья, это очень существенно. Не знаю, окупилось ли, но, по крайней мере, существенную часть, возможно, возместило.

За свою историю искусственный интеллект переживал взлеты и падения, и сегодня мы находимся на самой вершине нового ажиотажа вокруг искусственного интеллекта , где все считают, что искусственный интеллект - «новое электричество» и так далее. Возможно, скоро этот ажиотаж спадет, но сейчас самый пик. Почему здесь в зале так много людей, большинство из которых не знают, что такое глубокое обучение, и все равно пришли. Видимо, тема добирается из других сфер жизни и привлекает сюда людей. Пик интереса связан с тем, что давно известные нейросетевые алгоритмы за счет больших данных и больших вычислительных возможностей стали решать те задачи, которые раньше не могли быть решены, и давать очень интересные результаты, которые могут быть внедрены в очень многих областях экономики.

Соответственно, что делаем мы в этой области? В нашей лаборатории мы реализуем проект, поддержанный Национальной технологической инициативой - это инициатива нашего президента, связанная с попыткой переставить какие-то части нашей экономики с сырьевых рельсов на высокотехнологичные. Инициатива связана, с одной стороны, с поддержкой инновационных бизнесов, а с другой - с инфраструктурой для этих инновационных бизнесов. Соответственно, в рамках этой национальной технологической инициативы Физтех при софинансировании Сбербанка выполняет проект. И цели проекта - это разработка алгоритмов глубокого машинного обучения и машинного интеллекта в виде некоторой технологической платформы для автоматизации ведения целенаправленного диалога с пользователем.

Сегодня у нас возникает целая область экономики, связанная с текстовой коммуникацией. Люди пользуются мобильными устройствами, и число пользователей мессенджеров на мобильных платформах уже превысило число пользователей соцсетей. Это значит, что огромное количество коммуникаций люди осуществляют в текстовом формате. Но при этом нет хороших инструментов для компаний, чтобы общаться в этом мире с пользователями. Есть большой запрос на решения, когда компании могли бы достучаться до вас, как-то вам помочь или решить какую-то вашу проблему через чат. С другой стороны, те решения на создание диалоговых систем, которые до последнего времени существовали, не очень эффективны, потому что они основаны на некоторых закодированных сценариях, заданных программистом, и эти сценарии, как оказалось, не очень хорошо масштабируются и не могут описать все многообразие нашей разговорной жизни. Разные люди по-разному выражают свои мысли, бывают разные ситуации, и все это очень сложно воспринять и заранее предусмотреть. Но, как мы видели, нейросети очень хорошо справляются с такой неопределенностью. Они могут генерировать ответы, похожие на ответы человека. Они могут делать машинный перевод. И поэтому есть надежда, что мы сможем использовать нейросетевые технологии для того, чтобы решить хотя бы часть проблем в создании разговорных интерфейсов.

Таким образом, цель этого проекта - как раз создать такую открытую платформу, которая могла бы быть использована компаниями для создания продуктов в этой области. То есть мы создаем технологию, отдаем ее компаниям и говорим: «Мы вас будем поддерживать, мы будем вам помогать эту технологию внедрять, а вы, пожалуйста, делайте свои бизнесы и вносите свой вклад в экономику». Каковы стейкхолдеры нашего проекта? С точки зрения NTI, это компании на высокотехнологичных рынках. Например, Сбербанк, который хочет, имея эту технологию в качестве основы, создать решения для автоматизации каких-то сервисов, например, call-центров или служб поддержки. Это Физтех, которому интересно развивать внутри себя компетенцию по искусственному интеллекту. Это исследователи и разработчики, которым нужны инструменты для того, чтобы быстро создавать таких интеллектуальных диалоговых агентов.

Этот проект мы начали летом этого года и назвали его iPavlov в честь Ивана Петровича Павлова, знаменитого русского нейрофизиолога, который занимался исследованием условных рефлексов. То есть мозгом. Соответственно, два основных результата нашей деятельности с точки зрения технологии - это открытая библиотека, которую мы назвали DeepPavlov, и это как раз набор инструментов для создания диалоговых систем, а также набор сервисов Сбербанка, который они будут встраивать в свои продукты, например, каких-то финансовых помощников. У нас есть исследования, есть разработка нашей библиотеки, есть приложения этой библиотеки для каких-то конкретных бизнес-кейсов. Что мы хотим сделать? Мы хотим сделать набор некоторых нейросетевых блоков, из которых мы можем собрать разных агентов под разные задачи. Например, агентов, которые могут решать конкретные задачи типа бронирования билетов, или агентов, которые могут отвечать на вопросы по какой-то тематике, или агентов, которые могут просто поддерживать беседу. И потом эти агенты могут комбинироваться для каждой конкретной области, чтобы оптимально решать поставленную задачу. Это то, как мы планируем реализовывать архитектуру с точки зрения ее нейросетевого и исследовательского содержания. И, с одной стороны, наша библиотека состоит из компонентов для создания этих ботов. С другой стороны, у нас есть некоторый инструмент Bildert, при помощи которого мы можем собирать из этих ботов разговорных агентов, есть коннекторы, которые соединяют нас с мессенджерами, и есть данные, на которых мы тренируем. То есть это некоторый набор инструментов, при помощи которых можно разрабатывать и внедрять такие решения.

Наверное, на этом можно закончить. Спасибо всем.

Евгения Чернышева




Нейронные сети и ИИ: самое сложное – понять, чего мы хотим

Каково сейчас состояние искусственного интеллекта, нейросетей, машинного обучения? Почему в последние буквально год-полгода началось такое активное обсуждение, брожение умов и всякие разговоры о том, что мы все умрем?




Недавно на сайте Geektimes вышла статья “Искусственные нейронные сети простыми словами” . Мы побеседовали с ее автором о развитии искусственного интеллекта и нейронных сетей. Юрий работает сейчас в небольшой фирме “Реинжиниринг-студия Петра Кондаурова”, изучает чат-ботов.

Каково сейчас состояние искусственного интеллекта, нейросетей, машинного обучения? Почему в последние буквально год-полгода началось такое активное обсуждение, брожение умов и всякие разговоры о том, что мы все умрем?

Очень классный вопрос! Я как раз об этом много думал. Давайте я попробую ответить развернуто.

Когда я учился в институте, мы, например, анализировали тексты. Есть такая задачка: мы берем текст, смотрим какие-то слова-маркеры, частоту их встречаемости в тексте, и на основании количества и отношений этих слов-маркеров в тексте мы можем отнести этот текст, например, к научной литературе, к художественной или к переписке из Twitter.

Алгоритмы там были достаточно интересные. Одними из алгоритмов были нейронные сети. Такие простенькие персептроны, все четко. Нам говорили: “Ребята, нейронные сети – это классно, это романтично, это интересно. Скорее всего, за этим будущее, но это будущее достаточно далекое”. Это был 2010 год. Они проигрывали по всем фронтам другим алгоритмам анализа, которые более статистические. В основном за счет того, что они были неконтролируемы, у них куча ошибок, куча проблем по обучению.

Если переводить на человеческий язык, она может, например, попасть в зону комфорта или в локальный минимум, на математическом языке, и оттуда не выберется. Она говорит: “Мне так нравится. Я лучше не могу. Все. Пошли вон!”, хоть тряси, бей, мордуй ее. Из-за этого был достаточно большой пессимизм в отношении нейронных сетей. Пришли. Здорово. Вроде бы работает. Прикольненько. Наверно, за этим будущее. Мы пока не понимаем, что с этим делать.

Это уже была вторая итерация пессимизма. Первая была примерно в 80-х годах, когда их только открыли. По-моему, было правило обучения Хэбба. Они сделали примерно так, как обучается мозг, но только в очень примитивной модели нейронных сетей. Оно кое-как обучалось. Все: “Вау! Классно”. Но у этого правила (хебба) быстро вскрылось множество проблем, и в быту, как оказалось оно было не очень-то и применимым. Было много скепсиса, пессимизма, и на эти нейронные сети “забили” лет на 20, пока не придумали метод обучения, называемый “обратное распространения ошибки”.

Но в 1998-2003 году появилась интересная разработка. Называлась она “сверточная сеть”. Она долго лежала. Идея была простая – устроено, примерно, как в зрительной коре у человека. Идея простая. Мы берем огромное изображение, делим на маленькие квадратики и над каждым квадратиком проводим одну и ту же операцию. Мы не делаем нейрон, который связан, например, со всеми пикселями изображения. Он работает по маленьким квадратикам, причём на каждом из них одинаково. В итоге вычислительная нагрузка на нейронные сети упростилась. Обучать это дело стало проще. Точность повысилась. Самое главное – это все стало более-менее контролируемо.

И тут начались первые интересные заморочки у Гуглов и Яндексов. Причем стороны стали активно работать над этим примерно в 2013 году. Первое – распознавание котиков на YouTube.

Это сверточные нейронные сети. Они не такие страшные. Они работают даже понятнее, чем то, что я описал в статье. Нужно только немного разобраться. Например, относительно квадратика 10х10 пикселей один нейрон может сказать: “Здесь есть диагональ слева направо”. А второй нейрон будет говорить: “Здесь есть элемент диагонали справа налево”. Соответственно, диагоналями, горизонтальными, вертикальными линиями мы уже превращаем изображение из пиксельного почти в векторное. Ничего себе! Взяли и превратили, уже не в пикселях говорим, а в диагоналях. Классно! Естественно, она работала круче. Это, с одной стороны.

С другой стороны подоспел генетический алгоритм обучения. Проблема в следующем. Ты смотришь на сеть, ее точно можно заставить работать классно. Но как подобрать эти 5 миллиардов коэффициентов – почему-то неясно. Изначально пользовались чисто математическими алгоритмами, а потом “забили”, сказали: “Да ну! Черт с ним! Плевать на доказательства. Давайте хоть как-нибудь ее обучим”. Взяли, к примеру, генетический алгоритм.

На практике это означает, что мы что-то рандомно меняем, проверяем. Как в жизни. Что-то поменяли, что-то попробовали. О! Лучше. Давайте двигаться в этом направлении. Не получилось. Давайте другое. У этих двух есть хорошие черты, давайте их объединим. Как-то так – начали учить более стохастически, случайным образом. Начали получать очень даже неплохие результаты. Более того, эти результаты не так, как прежде, зависели от сложности архитектуры сетей.

Потом набежало множество очень умных людей, и появился термин “Deep Learning”. Это не только генетический алгоритм. Это целый Клондайк алгоритмов. Где-то они используют математику. Где-то они используют генетические алгоритм. Где-то они могут использоваться еще какой-то алгоритм. Все стало креативненько. Такие сети начали работать с распознаванием статических изображений. Вы, наверно, знаете эту историю. Взяли породы животных – изображения 122-х пород собак. С течением времени, к 2015 году, сеть стала определять породу животных (собак) по фотографии лучше собаководов.

Как это работало?

История была в том, что все выражали скепсис, говорили: “Обработка изображений – это только на людях”. Есть один сайт с обучающими выборками. Там было 122 породы собак – много фотографий на каждую породу. Показали это все в сеточке. Было соревнование. Лаборатории, которые делали алгоритмы (не нейронные сети, а алгоритмы распознавания изображений), давали 80% безошибочного распознавания. Это очень хороший показатель для любого распознавания. 80-86% – это хороший показатель распознавания.

Ребята, которые занимались только нейронными сетями, сначала (по-моему, в 2013 году) показали примерно 80%. В 2014 году они получили 87%, обогнали те лаборатории. А вот к 2015 году они показали 95%. Притом, что люди-собаководы распознают только 92%. Ты ей показал фрагмент изображения собаки, а она просто по положению шерсти (даже непонятно как, какие признаки она для себя выделила) уже знает, какая это порода. Более того, она говорит вероятность идентификации этих пород. Работает обычная сеть значительно стабильнее человека. Прежде всего, сразу немного испугались люди: “Ё-мое! Это означает, что можно заменять операторов на электроэнергетических подстанциях и во многих других местах”. Это первая технология, которая “взорвалась”. Она называется “сверточные сети”.

Вторые сети – LSTM. Они зародились примерно тогда же. Это рекуррентные сети. Проблема в следующем. В том, о чем я вам говорил, мы подаем статичную картинку: статичное слово, какой-то статичный набор чисел. Понимаете? Фотографию. Система говорит на выходе, к какому классу она относится. А если я, например, программирую движения робота, это уже интереснее. У меня есть что-то, что происходило в прошлом – какой-то временной ряд показаний датчиков. Например, у меня 20 датчиков, и это идет кадр за кадром. Например, раз в 20 миллисекунд мне приходит 20 показаний датчиков, нормированных от нуля до единицы.

Естественно, мне нужно учитывать предыдущий опыт для того чтобы генерировать какое-то управляющее воздействие или оценку ситуации, или что-то классифицировать. Первый вариант. Например, у меня 20 входов управляющей системы. Я беру, например, данные на 10 шагов назад. Получалось 200 входов.

Для этого придумали очень интересную технологию. Она называется LSTM . Например, в моей статье показано , как нейроны пропускают сигнал, не пропускают его, как-то взаимодействуют с ним. Это статическая штука. Там нейроны начали делать то же самое уже с логическими операциями. Они могут задерживать сигнал, например, на шаг. Они могут задерживать на несколько шагов. Они могут получать на вход свои предыдущие значения. Не нужно понимать, как это работает. Нужно просто понимать, что теперь информация в этой сети будет сохраняться именно то количество времени, которое сеть посчитает нужным. Опять все настройки этой сети выделили в какие-то коэффициенты. Получились огромные коэффициенты. Это все начало учиться теми же самыми deep learning алгоритмами, и все. Что мы получили? То, что такая сетка теперь может работать с временны ми рядами.

Я так долго подводил, чтобы вы не боялись этих слов, понимали, что это такое. Когда их начали соединять, люди были поражены. LSTM-сети принадлежат к классу сетей, называемых “рекуррентные”. LSTM – это одна из технологий. Самое интересное, что может делать эта рекуррентная сеть – ей можно на вход подавать слова. У нее каждое слово – это какое-то число. Она его каким-то образом векторизировала. Каждое слово – это число. Ей можно на ход подавать последовательность слов.

Соответственно, например, некоторые чат-боты, которые сейчас разрабатываются, делаются так: на ход подается последовательность слов, а с выхода идет последовательность ответов – точно так же, шаг за шагом. “Я тебя прибью”. Сетка говорит: “Пошел ты на…”. Она не знает, что это такое. Она просто знает, что в такой ситуации нужно отвечать так, иначе нарушатся какие-то критерии. Потом отвечаешь ей: “А не пошла бы ты сама!”. Она помнит, что ответила, и говорит: “Нет, не пойду”.

Сейчас это все еще не коробочные решения. Это решения для Microsoft, Google, Яндекса. У меня лично такого нет. Но ребята из Амстердама поприкалывались по-черному. Что они сделали? Они вышли на улицу и сняли на видео происходящее на улочках. Люди ездят, какие-то улочки, народ бухает, кто-то куда-то бежит, женщина спешит в магазин – обычный день, ничего интересного. Взяли это видео, принесли домой. Дальше они соединили сверточные и рекуррентные сети. Сверточные анализируют изображения. Рекуррентные дают описания. В итоге у них получилась программка, которая в текстовом виде, причем в достаточно красивом, начинает описывать: “Женщина едет туда-то. Велосипедист едет туда-то”.

Ребята накинулись на эти технологии и начали творить. Мы делаем коротенькое описание истории, например: “Мужик жил в пустыне”, что-то еще. А сеть дает полное развернутое описание этой ситуации, фантазируя, что происходит. Они ей “скормили” все романы, которые только есть, и она начала в достаточно красивом виде писать эссе на страницу. Ты можешь ей “скормить” фотографию или какое-то маленькое описание ситуации. Она тебе – развернутую ситуацию: “Он опаздывал на автобус, но не успел”. Причем даже не на уровне ребенка, а на уровне достаточно взрослого подростка. Это поражает.

Иными словами, преодолели все пороги, которые не давали работать этим сетям и получили технологию, где настройкой коэффициентов можно получить любую логику. Соответственно, осталось только настроить коэффициенты так, как нужно для той или иной задачи. Это может быть долго, это может быть дорого, это может быть еще как-то, но это возможно. А поскольку имеет место тенденция экспоненциального роста всех технологий, и сейчас понятно, что мы только в начале экспоненциального роста, то постепенно становится страшно.

Самый красивый факт из того, что может произойти – это недавняя победа в игре в го. Игра в го никак не просчитывается аналитически, потому что количество комбинаций зашкаливает. Это не шахматы. Это в миллиарды миллиардов миллиардов миллиардов раз больше возможных комбинаций, чем в шахматах. Нейронную сеть для игры в го собрали за полгода и оставили ее на полгода играть саму с собой. Этого ей хватило для того чтобы обыграть кой-какого чемпиона мира. Потом взяли самого крутого чемпиона мира по го. Она еще поиграла сама с собой три месяца и обыграла самого крутого чемпиона по го. На все про все у нее ушел год. Год назад все говорили: “Го продержится перед искусственным интеллектом еще лет 10”.



Сейчас больше нет игр. Gооgle сейчас развлекается тем, что хочет пустить в нейронную сеть StarCraft. Мой брат, являясь профессиональным геймером в StarCraft, говорит: “Катастрофа!”, потому что известно, что с неограниченным микроконтролем 20 зерлингами(читай – пешками) можно снести 10 танков. Люди, даже корейцы, будут уже не конкурентоспособны.

Соответственно, начался взрывной рост технологий. Пока это еще не коробочные решения. Понятно, как это применять, но все немного побаиваются, и нет опыта. Все ждут, кто же станет первым. Постепенно их встраивают в поиск Google, в поиск Яндекса, в выдачу Facebook, в Siri всякие, чат-боты. Постепенно-постепенно они проникают туда.

Последнее, самое жесткое, что есть. Мы, люди, любим себя. Но люди, во-первых, не могут так успешно менять себя под окружающую ситуацию, а во-вторых, у нас всегда очень мало информации. Например, когда недавно мы учили одну сетку для того чтобы просто искать синонимы и близкие по смыслу слова, мы ей “скормили” 1 гигабайт Википедии. Для того чтобы усвоить, “переварить” 1 гигабайт Википедии на стареньком Макбуке, ей понадобилось 4 часа, все романы на русском еще 8 часов. А вся коллекция романов художественной литературы, написанной в России на русском языке, содержит примерно 15 гигабайт, и весь корпус весь Википедии содержит 5 гигабайт. Итого за 3 дня такая сетка “переварит” все, точнее – основное, написанное людьми на русском языке. Она будет знать о русском языке все. На это ей понадобится несколько дней.

Ни один филолог, ни один культуровед, ни один литератор насколько хорошо, как она, не будет знать русский язык. Если нам что-то не понравится в работе этой системы, мы скажем: “Пошла вон”, что-то подкрутим, изменим ее архитектуру, попробуем еще раз. Но через год мы заведомо получим суперлитератора. Это говорит о том, почему сейчас все начинают бояться нейронных сетей, и почему именно сейчас, сегодня, происходит взрывной рост. Вот так.

Спасибо за отличный рассказ. Сейчас нейронные сети “заточены” на выполнение каких-то определенных задач. Если сеть умеет распознавать котиков, она уже не может распознавать собак или если она пишет романы на русском, то распознавать котиков она тоже не может. Это правильно?

Да, правильно. Но нужно понимать, что человек тоже “заточен” на выполнение определенных действий, а именно – размножение, выживание, и все. Без шуток. У нас стоит сверточная сеть (конечно, продвинутая) на зрительной коре, продвинутая рекуррентная сеть на слуховой коре, и где-то в глубинах мозга другие виды сетей, мы еще до них не докопались. Но по сути дела, это Клондайк нескольких сетей, “заточенных” на каждый орган чувств. Есть некоторая конечная мотивация – оценка того, что происходит. В соответствии с этой оценкой наш организм вырабатывает эндорфин, либо серотонин, либо адреналин – одним словом, контролирует общее состояние нервной системы. Вот и все.

Но у человека есть еще отрицательная характеристика. Предположим, я дежурю на атомной подстанции, и у меня комплексы. Например, в детстве меня били палками. Я из-за этих комплексов могу не выполнить задачу. А если сетка натренирована на это, известно, что она не будет думать о проблемах мировой революции и о том, что ее били палкой в детстве, когда она увидит, что температура в каком-то из контуров начала выходить за пределы допустимых значений. Она будет все анализировать лучше.

Не очень понятно. Сетке “в детстве” показывали котиков, и у нее от этого травма, а пик температуры на графике напоминает уши котиков, и она от этого замкнется. Почему невозможна такая ситуация?

Сетка, которая будет работать – это будет другая сетка. Когда мы сделаем на текущем уровне развития технологий (я не буду сейчас фантастом), на текущем этапе развития технологий мы не будем делать одну и ту же универсальную сетку, которая и распознает котика, и контролирует ситуацию на станции. Нам это не нужно. Нам нужна сетка, которая четко выполняет конкретную задачу. Причем, если конкретная задача очень широка, например, распознавать всех животных, людей и их эмоции по фотографиям (согласитесь, это достаточно серьезная задача), она будет выполнять эту задачу. Выходы этой обученной сетки отдельные, изолированные мы красиво можем соединить с другой сеткой, которая может принимать решения, или это может быть экспертная система. Мы можем так накручивать сколь угодно много, пока не получим нужное. Универсального решения никто не ищет. Всегда нужна какая-то конкретная задача. Если задача будет очень широкая, то будет очень широкое решение, если узкая – будет узкое и красивое решение.

Фактически, чтобы воспроизвести человека, нам понадобится много-много таких искусных нейронных сетей, которые будут последовательно или параллельно соединяться в подобие человеческого мозга. Я правильно понимаю?

Если поставить цель – воспроизвести подобие человека с руками, ногами и всем остальным. Серьезно. С искусственным интеллектом.

Я говорю о разуме.

Во-первых, посмотрим на человека. У него есть кора головного мозга. У нас есть мозжечок. У нас есть зрительная кора, у нас есть акустическая кора, гипоталамус и т.д. Левое и правое полушарие. Это все отдельные сетки. Есть глубинный слой – подсознание: все эти сетки уходят вглубь. Видно, что они стыкуются друг с другом.

Помните, я вам рассказывал, как соединили два типа сеток – сверточную и рекуррентную – и получили описание по картинкам происходящего вокруг на улице? Насколько я понимаю, они не особо закладывали туда архитектуру, то есть связи между этими сетками программа тоже делала в автоматическом режиме, тем же самым генетическим алгоритмом. Все равно инженерия, та или иная, остается и в эволюции, и у людей.

Просто быть человеком, чтобы робот вел себя как человек – это очень широкая задача. С какого-то момента самое сложное будет не в том, чтобы закодить это, а в том, чтобы понять, чего мы от этого хотим.

Серьезно. Мы хотим, чтобы оно убирало посуду? Или чтобы это была идеальная любовница? Или чтобы это был идеальный воин? А мы будем в него закладывать инстинкт самосохранения, чтобы потом получить нечто, что захватит планету, или не будем? У нас он эволюцией заложен жестко и на очень низком уровне. А ему-то зачем закладывать? Самый конечный вопрос. А зачем нам это надо? Поиграть? Скорее всего, вы увидите одного такого человека – андроида, и скажете: “Классно! Мы тебя увидели. Давайте теперь решать нормальные задачи – выращивать хлеб, убивать людей”. Такие нормальные человеческие задачи.

Хорошо. Понятно. Мы углубились в будущее. Я возвращаюсь к текущим задачам и реалиям. Вопрос в правильности понимания работы нейронных сетей, искусственного интеллекта. У нас в статье было написано, что, создав сеть, уже мало кто может понять, на основании чего она принимает решения. Это так или нет?

В большинстве случаев – да. Если вы , вы помните, что я расписал 9 нейрончиков – как работает каждый из них. Их было 9, но это совсем утрированный пример. Во-первых, повторю еще раз то, что там было. То, что происходит на скрытом слое, никогда не формализуется человеком. Мы просто говорим: “3 на 3. Вот такие три входа, такие три выхода. Вот пары: как было, как должно быть. Учись”. Что она делает на этих скрытых слоях – никто не знает.

Сетки для решения сложных задач не обязательно многослойные, но они обычно очень широкие, то есть там очень большие слои – по тысяче, десять тысяч нейронов. Оно находит правило. Мы лишь можем оценить, насколько это правило хорошее. Потому что никто в здравом уме никак не может точно проверить. В том-то и дело, что, если бы могли все это закодировать строгой логикой, и вообще человек это мог бы сделать, на это есть программисты – такие люди, как я, например. Мы пишем циклы, if, функции.

Goto – главное.

Goto. Потом друг друга бьем за Goto. Все, что мы можем формализовать, нам дают языки программирования. Нейронные сети дают некоторые абстрактные, сами как-то настраивают правила. Мы лишь можем оценить адекватность того, насколько они обучены, и все.

Хорошо. В моем понимании правила – это какая-то определенная таблица, которая говорит, что если в квадратике диагональ справа налево, то это кошка, а если слева направо, то это собака. Эти правила где-то записаны, то есть мы фактически можем до них докопаться и вывести на истоки принятия тех или иных решений.

К сожалению, нет. Правила – не таблица, никакого “if” там нет. Там набор коэффициентов и порогов, то есть это огромное количество чисел. Например, в сети 3 на 3, о которой я говорил, может быть порядка 20-ти чисел, которые входят в настройки. В сети 10 тысяч на 100 таких коэффициентов будут миллиарды. Все.

Как все работаем потом? При помощи этих коэффициентов можно сделать четкое “или”, например, логический оператор. Все, что можно закодить, можно закодить машиной Тьюринга – есть такая теорема. Соответственно, чтобы у нас была машина Тьюринга (она же тоже работает с временными рядами), что нам нужно? Нам нужен сдвиг. Нам нужны базовые логические операторы: “и”, “или”, сложение, умножение. Это можно делать через настройку коэффициентов. Например, мы можем сделать через настройку коэффициентов исключающий “или”, “и”, любой логический оператор. Пока мы работаем с одним логическим оператором, мы четко видим, как логика распространяется, какие есть выходы, можем все протестировать.

Но когда начинается сетка 10 тысяч на 10 тысяч, то есть огромная, мы не можем проанализировать, какие логические схемы она строит для того чтобы удовлетворить обучающую выборку, потому что это просто набор чисел. Мы, если очень уж захотим, конечно, можем изолировать какую-то ее часть, и дальше исследовать ее примерно так, как исследуют мозг человека, показывая ему разных собачек, кошек, оружие и т.д.: какой нейрон где загорится, где какие нейроны горят постоянно, какие “отвалились”. Только так. Но нет какой-то таблицы, чтобы была какая-то логика принятия решений.

Один нейрон говорит: “Я распознал какой-то абстрактный образ А”. Второй нейрон говорит: “Я распознал какой-то абстрактный образ Б”. Третий нейрон говорит: “Я не распознал абстрактный образ С”. Выходной нейрон спрашивает: “Насколько хорошо вы их распознали?”. У них, соответственно, точность 80, 90 и 10 процентов. Выходной нейрон говорит: “Значит, с вероятностью 75% это кошка”.

Теперь у вас немой вопрос: “Что за абстрактный образ А?”. Я говорю, что не знаю, что это за абстрактный образ А. Этот абстрактный образ А пришел еще из каких-то 20-ти подабстрактных образов или их отсутствия. А они, в свою очередь уже пришли из того, что где-то есть диагональка, которая пересекается с другой диагональкой. Наверно, аналитически мы сможем понять – похоже это на ушко, причем ушко кошки, потому что у собаки будут не диагональки, а что-то размытое, висящее и дурно пахнущее. Решение принимается примерно так.

Нейронная сеть – это всего лишь способ превратить любую логику в набор коэффициентов. Но когда мы настроили эти коэффициенты, мы уже не можем анализировать эту логику. Это слишком сложно для человеческого восприятия. Особенно потому, что мы привыкли анализировать что-то в четкой логике. Если что, у нас на это настроено левое полушарие. Если я подойду и ударю боксера, то, скорее всего, мне будет плохо. На самом деле, мы думаем даже не так. Мы думаем: “Мне будет плохо”. Мы не оцениваем возможность боксера.

А здесь получается нечеткая логика. Если я подойду к боксеру с этого угла, в этой ситуации, при этом боксер будет немного пьян, а освещение будет такое, вероятность “получить в табло” будет 35%. Мы называем это интуицией. У нас для этого есть правое полушарие мозга. Оно отлично отрабатывает. Когда мы ничего не понимаем, мы называем это “религия”, “магия” или “женская логика”, если нам это нравится или не нравится. Или кого-то называем гением. Мы не можем анализировать наши поступки. То же самое и здесь.

Хорошо. Логически вытекает следующий вопрос. Есть система, логика работы которой не очень четкая, понять ее невозможно. А как при этом нейронная сеть может управлять электрической или атомной станцией? Если ее решения никогда не понимаемы человеком, она в определенной ситуации может разогнать реактор или наоборот его заглушить. Но как можно доверять такой системе жизненные показатели или жизненно важные системы?

Здесь все очень просто. Так получилось, что я как раз 5 лет работал в электроэнергетике, как раз на системах управления. У нас же есть не только система принятия решения. Например, сейчас компьютерная. Там стоит релейная автоматика, то есть некоторые дублирующие системы. Там три системы. Релейная автоматика. Она работает уж совсем просто. Температура больше – это то-то, делать се-то, все. Есть автоматическая система управления. Это компьютер. Сейчас там логика запрограммирована программистами. Есть, в конце концов, сонный дежурный, который развлекается тем, что играет в пасьянс. Как ему ни запрещают, он все равно найдет способ поиграть в пасьянс.

Мы можем спланировать как угодно. Лично я делал бы так. Я бы оставил релейную автоматику. По компьютерной автоматике у нас есть состояния консистентное, не консистентное. Например, при повышении температуры реактора, если повышение температуры за последние несколько часов будет в такой-то точке, то мне нельзя держать стержни менее чем на таком уровне. Это прописывается в ГОСТах. Соответственно, когда мы делаем не консистентное состояние, мы из нечеткой логики переходим в четкую.

А теперь очень интересная аналогия. У нас, у людей, происходит то же самое. У нас две системы принятия решений. Одну мы называем “логика”, а вторую мы называем “интуиция” или “подсознание”. Они постоянно дублируют друг друга. Предположим, я хочу мороженое, но у меня болит зуб. Если бы у вас не было системы логики, вполне вероятно, вы бы жрали мороженое пока зуб не заболит так, что вы просто не сможете есть ничего. Но у вас на это есть логика, поэтому вы не едите мороженое и идете к врачу. Потому что вам кто-то сказал. А интуиция еще не знает о том, кто такой врач. Просто по логике идете к врачу, потому что вам кто-то сказал, или вы прочитали в Интернете.

Здесь то же самое. У вас здесь будет две системы. Одна контролирующая, а вторая автоматическая. Задача нейронной сети здесь будет заключаться в том, чтобы не допустить подхода к предельному или пограничному значению. Понимаете? А поскольку она будет видеть больше взаимосвязей, чем видит человек, даже самый опытный, то, скорее всего, она будет работать значительно лучше.

В каких пределах, в каких целевых задачах нейронная сеть сейчас сможет заменить человека? Или она уже способна (на примере го) во многих областях принимать лучшие решения, чем человек?

Мне кажется, но это уже совсем не четкий ответ, как на примере с го, все может случиться в любую минуту. Я как раз слушал лекцию на эту тему. Все может случиться в любой момент. Мне кажется, что это примерно, как с развитием персональных компьютеров. Первые персональные компьютеры у нас появились на Аполлоне. Apple II, который серьезно пошел в массы, появился, по-моему, через 8 лет. Аполлоны 1969 года, Apple II, по-моему, 1977. До этого появилась еще какая-то IВМ. Сейчас нейронные сети уже, наверно, постарше, чем Apple II, но я как программист могу вам сказать, что нет коробочных решений, которые я могу быстро развернуть и понять. Когда они появятся? Я предполагаю, что это произойдет примерно в течение пяти лет. Почему я назвал именно эту цифру? Потому что это прогнозы относительно того, когда роботы-автомобили спокойно выйдут на территорию Америки, начнут ездить.

Соответственно, через 5 лет начнется серьезное замещение многих людей. Точнее сейчас люди будут стоять на контроле. Что будет вначале долгое время спасать – то, что у компьютерной системы ограниченная надежность и достаточно высокая стоимость самой системы и обслуживания. Пока эти стоимости буду выше чем, условно говоря, зарплата тракториста, до тех пор нейронные сети будут не очень конкурентоспособными. Но постепенно эти стоимости станут сравнимы.

Например, сейчас уже есть японские тракторы, которые могут сами косить. Для трактора это не очень сложная задача. Такой трактор выкосит все поле и при этом не перерубит детей, которые спрятались в пшенице. Но, например, русский тракторист Ваня обходится 8 тысяч в месяц, а поддержка японского трактора стоит в среднем 1.5 тысячи долларов в месяц при хорошем парке и большой ферме, в лучшем случае. Пока Ваня выигрывает. Но сколько еще это продлится? Когда эффективность одного трактора (без Вани) станет значительно выше, чем у десяти Вань? Это дело времени.



Вы сказали, что одной из сфер применения являются автоматические автомобили, автопилоты, роботы-автомобили. Сейчас много говорят о том, что в Америке грядет революция даже не в пассажирском транспорте, а в грузоперевозках, когда на больших траках водителей будут заменять роботами, автоматами, искусственным интеллектом. Тогда люди начнут протестовать против искусственного интеллекта? Что им нужно будет делать, чтобы вернуть свою работу или чем им придется заниматься?

Я очень плохо разбираюсь в политических и гуманитарных системах. Я не являюсь профессионалом, но тоже об этом много думал. Помните, как было? У нас было несколько таких примеров. Первый пример: печатные машинки заменили калиграфов. Помните, было такое? Потом была промышленная революция. Компьютеры вошли очень органично потому что, оказывается, те, кто раньше писал на бумажках, были только рады этому. Компьютеры вроде бы ничего подобного не сделали, даже создали рабочие места.

Я думаю, что это действительно серьезная большая проблема. Но есть здесь и позитивная норма. Возьмем какую-нибудь страну. Например, гипотетическую Голландию. Гипотетическая Голландия зарабатывает, например, миллиард условных долларов в год. Соответственно, она этот миллиард долларов тратит на свой бюджет – что-то делает для каких-то людей. Мы берем всех людей. Экономика оценивается как скорость прокрутки денежного потока. Нам достаточно трех долларов на всю страну, но если они проходят через руки каждого со скоростью четыре раза в секунду, получается, что каждый очень много зарабатывает и тратит.

Соответственно, если государство грамотно строит экономику, но скорость денежного оборота из-за прихода этих нейронных систем не падает, то все хорошо. Я думаю, что все государства будут к этому стремиться. Например, эксперименты с безусловным доходом, которые сейчас происходят, или что-то еще.

Но вообще проблема – чем будут заниматься люди – очень острая. Это очень большой вопрос.

Сегодня я пишу программу. Вы, как я понимаю, пишите статьи? Правильно я понимаю?

Нас всех заменят?

Да. Это не шутки. Помните, раньше люди сами вязали свитера? Я недавно был в Непале, и купил вязаный свитер hand made. Ничем не отличается от не вязаного, но вроде бы классно. В России можно купить. Он будет стоить дорого. Примерно то же самое. При этом не факт, что hand made будет лучше. Я думаю, что мы с вами не захотим ездить на автомобиле, собранном вручную.

Это огромный колоссальный вопрос – чем будут заниматься люди с приходом нейронных сетей.

Нейронные сети, искусственный интеллект сможет решать творческие задачи? В самом начале мы говорили о том, что такие системы уже умеют описывать фотографии или какие-то события по отдельным частям, наверно, писать сценарии. Недавно, буквально на прошлой неделе, была новость о том, что сняли первый фильм по сценарию искусственного интеллекта. Они смогут реально творить что-то новое, то есть программировать, писать картины, снимать фильмы или писать сценарии, а не просто повторять за кем-то?

Два года назад я тоже думал об этом, что все хорошо. Как бы ни развивалось, так и будет. А потом я сказал так. Эволюция ограничила наши творческие способности по одной простой причине: потому что они средне деструктивные. Но в среднем это то, что нужно. Эволюция иногда создает левшу, который прибегает и творит какой-то хаос. А еще лучше, если это переученный левша, у которого биполярное расстройство. Какой-нибудь Джобс. Прибежит, натворит хаос. Двинет весь социум вперед ценой собственной нормальной счастливой жизни. Это нормально. Какой-нибудь Курт Кобейн, Иисус Христос. Полно народу. Эволюции - это выгодно, так как человечество двигается. Но если она сделает такими всех, то человечество вымрет. Потому что придут обезьяны, а люди будут угорать: “Как?! Они нас убивают”, слишком рано задумаются о том, что жизнь бессмысленна, детей делать не нужно.

А на нейронных сетях таких ограничений нет. Мы все привыкли считать творчество необычной штукой просто потому, что мало людей им занимается, а не потому, что мы выдали что-то определенно новое. Любое творчество заключается в том, что взяли старый опыт, примешали к нему немного рандома, попробовали по-новому. Оставили старые условия и придали этому какую-то новую форму. Причем форму взяли из какой-нибудь соседней области. Например, как это было в музыке? Появился стиль минимализм. Взяли минимализм из дизайна, перетащили в музыку. Вот и все. И так далее.

Я предполагаю, что, наверно, не сразу, но эта задача будет решаться даже проще, чем управление автомобилем. Управление автомобилем – задача эволюционно привычная для человека. Поэтому нам кажется, что это проще, чем написать музыку. А нейронная сеть, написав плохую музыку, не сможет убить человека. Поэтому нейронной сети будет проще писать, чем управлять автомобилем в определенный момент.

Это спорный вопрос – можно ли плохой музыкой убить.

Я с вами согласен.

Хорошо. Следующий вопрос. Творческие задачи тоже будут решены. А есть ли какие-нибудь ограничения, где неприменимы навыки или возможности искусственного интеллекта? Или как говорили в кино: “Будет все одно сплошное телевидение”, будет один сплошной искусственный интеллект и нейронные сети. Есть какие-то области, где все-таки это не будет эффективно работать?

В течение пяти лет будет множество таких областей, если так все пойдет. Но если это действительно экспонента, то через 20 лет – нет, не будет таких областей.

Я долго об этом думал и прихожу к выводу, что постепенно нейронные сети будут делать так. Сначала давайте все-таки оптимизируем производство. Давайте. Подключим к ней все станки. Она будет давать экспертное решение, а люди будут определять, правильное оно или нет. Подключили. А давайте всю нашу корпорацию Google или Apple “посадим” на нее. Она будет смотреть и думать, какие зарплаты устанавливать, мониторить рынок – продавать акции или покупать акции, заниматься высокочастотным трейдингом и так далее. Давайте? Давайте. Сделали. А потом давайте она будет помогать нашим политикам. Людей очень много. Известно, что хороший политик – информированный политик. Нам нужна экспертная система. Поможет? Поможет, сделаем.

Так это будет все разрастаться, разрастаться, разрастаться, например, уже до управления государством. Пока в определенный момент кто-нибудь не допустит фатальную ошибку в целях сети. У сети задача – найти, как сделать людям лучше. Ей постепенно будут отдавать ответственность. Например, она сможет пускать автобусы по другому расписанию или еще что-то. Вы знаете, что НЛП-методики очень просты. Здесь подтолкнул, здесь подчихнул, здесь показал что-то не то. Люди приняли такое решение, какое тебе нужно, и крекс-пекс, президент у нас уже нейронная сеть, искусственный интеллект.

Я считаю, что на самом деле это очень и очень здорово, потому что такая система сможет контролировать потребности каждого человека. Но не те потребности, что кто-то хочет быть геем, а кому-то страшно насилие, поэтому давайте все будем ультра толерантными. Есть и другие решения этой задачи. Давайте этих людей немного изолируем, будем показывать им разный контент. А этому чуваку хочется пожестить, давайте мы отправим его во французский иностранный легион.

Дальше уже в зависимости от программирования. Но, скорее всего, у нейронной сети агрессии не будет, если кто-то очень старательно не станет этого делать. Излишней толерантности у нее тоже не будет. Она будет принимать реально взвешенное и мудрое решение. Это, на самом деле, спасение для человечества, которого сейчас очень много. Поэтому я думаю, этого бояться не стоит. Стоит бояться того, что действительно непонятно, кем мы все скоро будем работать.

Вернемся к нашим временам. Вы говорили, что коробочного решения пока нет. Насколько я читал, видел, есть просто какие-то системы open source, на которых можно потренироваться. Вы можете порекомендовать примеры, на которых наши читатели, слушатели могут попробовать потренировать искусственный интеллект и вынести из этого какие-то решения?

Конечно, есть. Я имею в виду, что пока не найден путь, как эту “коробочку” принести в бизнес, но в интернете система заработала. Это инструменты немного более низкого уровня. Я точно знаю два таких инструмента. Здесь еще зависит от языка программирования. Первый – самая классная штука – это Word2Vec – буквально “словарь-вектор”. В чем заключается идея? Ты ей “кормишь” огромные корпуса знаний (это то, чем занимался я), она превращает слова в вектора, и мы можем делать с ними арифметические операции.

У меня был очень смешной пример. Я беру такое словосочетание: “мальчик плюс девочка”. Она говорит: “Близкие слова: жених”. Я: “Классно”. У нее большой список слов, но одно из первых – “жених”. Молодец. “Девочка плюс мальчик”. Она: “Мисс, миссис”. Примерно правильно поняла. Но дальше самое интересное. Я говорю: “Девочка минус мальчик”. И тут началось то, от чего я заплакал. Девочка минус мальчик – это “оставлено, зафиксировано, налажено, ликвидировано, развернуто”. Я говорю: “А мальчик минус девочка?”, и сеть мне неоднозначно – “магистратура”.

Логично.

Я говорю: “ОК. Близкие слова к слову “глупость”. Она говорит: “Радость, безумие, чувственность, грусть, доброта, любовь, красота, субъективность”. Я говорю: “Классно”. Пошел по другому пути. Там есть такая штука: если А – это В, то С – это… Пример. Если Париж – это Франция, то Рим – это…? Она отвечает: “Италия”. Я говорю: “ОК. Если вино – это весело, то водка – это…?” – “Глупо”. Я говорю: “Ладно”. Она начала еще больше угорать. Я: “ОК. Мальчик хороший, а девочка…?” Она: “Плохая”. Я: “Хорошо. Девочка хорошая, а мальчик…?” – “Лучше”. Это Word2Vec. Очень угарная штука. Безумно. Нужно немного разобраться с ней, и можно зависнуть в ней надолго. Она существует для того чтобы понимать эмоциональные оттенки текста. Например, негативный комментарий пользователь оставил или нет. Это первое.